— Коробку дай. Маленькая, цвета синий металлик, — попросил-таки помощи у меня секси-мен-пушистые коленки, на которые взглядом то и дело натыкалась.
— А что это? — протягивая ему отрытый артефакт, полюбопытствовала я, и, подняв голову, судорожно сглотнула от мелькающих полосочек в глазах.
Стараясь не смотреть больше на влажную ткань, нескромно демонстрирующую его анатомические подробности репродуктивного органа, подняла глаза выше и встретилась с насмешливой ухмылкой Борзого.
— Водичка холодная? — невинно поинтересовалась я, надеясь стереть самодовольство с лица этого нахала, но где уж там мне.
— Салфетки найди, — снова распорядился Борзый и, намеренно понижая голос, продолжил: — Вла-а-ажные, крошка-а-а.
Ничего, это у меня просто от холода зубы стучат и извилины не шевелятся, я ему еще отвечу, успокаивала я себя, догадываясь, что прошибить этого толстокожего будет непросто.
Доставая салфетки, заметила, что они детские, даже не спиртовые, зачем ему сейчас такие? И не сейчас тоже? Но решила, что взял наверняка, что были в наличии где-то. Мало ли, куда его занесло.
— Из машины забери наручники и в каком-то кармашке удостоверение. Забыл.
Признаваться, что наручники я давно прихватизировала, не стала и ушла на задание, слыша, как он там шипит и матерится сквозь зубы.
Облазив всю машину вдоль и поперек, никакого удостоверения я не обнаружила и уже собиралась бежать, сообщать, что его обокрали, когда Борзый подошел сам.
— Не ищи, с собой ксива, оказывается, пойдем отсюда, за машиной пришлют, скорее всего, утром, но лучше не рисковать.
Я, может, и не особо умная, но догадалась, что он специально меня спровадил, пока свой бок ремонтировал. Теперь на этом месте повязка, приклеенная по углам пластырями со смайлами. Креативный гангстер. Так, стоп! Бандит с ксивой?
— А что за ксива, Борзый? — догоняя вприпрыжку Сашку, спросила я.
Вприпрыжку потому, что стряхивала грязь с кед, а не за его джинсовой задницей.
— Не называй меня так, — ворчливо сказал Сашка и нахально закинул мне руку на плечо, даже не скосил ни одного глаза, чтобы посмотреть на меня.
Но сбрасывать не стала, он же раненный солдатик, а я его полевая сестричка. Только без костюма, уверена, у нас с ним разные представления этих нарядов медработников. Но тяжесть его руки мне нравилась, как и обнимать его в ответ, делая вид, что делюсь теплом и так удобнее идти.
— Тебя все так называют. А мне как надо?
— Ласково, — повернул ко мне хищный прищур Сашка.
И спичку-то уже раздобыл. Вареньевич ему не нравится, Борзый нельзя. И как тогда? Потом придумаю, пока надо кашу в голове устаканить.
— Саш, получается, Лера влипла, да?
Сашка лениво разглядывал пейзажи, не собираясь мне отвечать. Что ж, я и не думала, что будет трещать как заведенный, сплетничая про друзей.
— Я в двух словах скажу, как поняла, а ты кивни там хоть, что ли? Короче. Есть две группировки: отца Леры — Клима, по паспорту Клементьева Ивана, это первая, а вторая банда — это Кирилла Сумарокова. Они враждуют между собой. Как получилось, что Кир с Лерой влюбились тогда?
— Они познакомились в парке, а не на воровской сходке. Не сразу узнали друг о друге все.
— Если Клим узнает… блин! Он же теперь точно узнает! Из-за меня! Надо им сообщить!
— Сообщим. Не дергайся, — опять ворчал Борзый, потому что шагать в ногу с ним не получалось и я все время вертелась под его рукой.
