– Можете отдохнуть некоторое время, прийти в себя, потом поговорим.
– Да я, вроде, в себе. Давайте уж, что там? Не откладывать…
– Ну, раз вы настаиваете. Кстати, я представился, если вы не поняли, меня зовут Рудэй.
– Почему не поняла. Я поняла. Рудэй – это просто имя? Или… фамилия? Титул?
– Разумеется, это имя.
– Просто Рудэй? Без отчества? Или всяких там, милорд, ваша светлость? Мой господин? Султан моего сердца?
– Султан моего сердца? Красиво звучит. Можете называть меня так, если уж сильно хочется.
– Боже упаси, – рыженькая ухмыльнулась, а у меня отчего то предательски напряглось то, что добавляло веса моей имперской власти. Потому, что мужчины у нас правили гораздо чаще, чем женщины. Умом я вроде бы не тронулся, чтобы возжелать тесных, итимных связей с этой чужеземкой. Видимо, просто погрузившись в императорские заботы, я слегка забыл о том, что являюсь мужчиной в полном расцвете, так сказать, мужских сил. Вот перерыв в использовании этих сил и сказался…
– Еще раз повторю, вы можете называть меня Рудэй.
– Да я уже поняла. Я не глухая и не полоумная.
Интересно, может лекарю её показать, удостовериться?
– Я не к тому говорю, что вы испытываете проблемы со слухом и памятью. У вас, вероятно, проблемы иного характера.
– Вам кажется. У меня нет проблем.
Она сказала это и тут же, поджимая губки, начала покрываться алыми пятнами. Ага, сообразила? Нет проблем?
Милая, ты в другом мире, Мерлин знает как далеко от своей, прости Единый, Задницы! И вернешься ли назад – от тебя не зависит. И что тебя ожидает тут – ты, по сути, не ведаешь! В общем, можно сказать ты не в Заднице, но в заднице!
– Хорошо. Объясню проще. Я сказал как звать меня, может и ты себя назовешь, а? Рыжая дева из Задницы?
– Что ты сказал? А, ну, повтори? Ты кого задницей назвал? Я сейчас не посмотрю, что ты весь из себя такой знатный, голубых кровей! Я тебе так… отвечу! Мало не покажется. И голубой у тебя станет не только кровь, но и все части тела, что покроются синяками!
Она точно найдет общий язык с драконом. Она такая же бешеная, как этот золотой, летающий мешок с костями и нефтью вместо крови.
– Задницей мы называем ваш мир. Не обессудь уж.
– Задницей? Нашу матушку Землю? – вначале казалось – она ужаснулась, а потом… Потом начала тыкать меня кулаком в бок и… смеяться? Зубы у неё, что надо. При желании откусит хвост или что-то другое Агрианским змеехвостам.
Да и улыбка, и губы вполне ничего! И кожа… светлая, молочная, как говорят. Я только сейчас смекнул, что магия нашего мира начала омолаживать рыжую. И она сразу «заиграла новыми красками». Посвежела, синяки и морщинки под глазами пропали, зато сами глаза стали казаться еще ярче и более необычными. Я сразу заметил – у нее очень редкий разрез глаз – внешний уголок выше внутреннего и шире. Отчего все время кажется, будто с тобой заигрывают. От смеха по лицу рыжули разлился румянец, а губы стали более яркими, манящими. А еще грудь…Высокая, не очень большая, но красивой формы или стала такой после омоложения, я не понял, от смеха начала вздрагивать… И мой организм как-то весьма странно на это все реагировал.
Как будто я о своих мужских потребностях на год забыл, не меньше. Хотя еще пару дней назад ко мне в спальню приходила Ирва. Придворная красавица, благородная, высокородная и все такое… Но почему-то сейчас я ее даже не вспоминал. Как и то, что мы вытворяли. Ирва была гибкой, как прутик хольхи – дерева, из которого у нас плели не только корзины, но и целые заборы. От нее всегда пахло сладкими духами и сливочными пирожными. Ирва была податливой и готовой выполнять любые мои желания.
