– Как это – от мамы ушел? А куда?
– В студенческое общежитие.
– А…
– Так надо было, Варь. Я сам так решил. Мама меня не отпускала, но я все равно ушел. И не спрашивай почему… Просто так лучше и мне, и маме.
– Хорошо, я не буду спрашивать…
– Не обижайся, ладно? Я думаю, ты сама со временем все поймешь. Я не из тех людей, которые говорят о матери плохо. Как бы ни складывались отношения, о матери все равно плохо говорить нельзя. Лучше уйти и жить так, как считаешь нужным…
– Да я не обижаюсь, что ты… Разве я умею на тебя обижаться? Я только любить умею…
– Да, я знаю. Умеешь. Мне твоя любовь очень нужна. И я тебя люблю, ты же знаешь… И поэтому все у нас будет хорошо, Варь.
– Конечно… Конечно, все у нас будет хорошо! Я так счастлива, Гриш!
Потом, ночью, она все никак не могла заснуть, раздумывала над словами Гриши о маме. Надо же, взял и ушел из дома, жил в общежитии… Как это можно вообще, имея в наличии маму, от этой мамы взять и уйти? Странно… Очень все странно и непонятно. Хотя Гриша сказал: ты все сама поймешь со временем.
Ну и ладно. Со временем так со временем. Все равно это время будет счастливым, она в этом нисколько не сомневалась. Лишь бы удалось все и сразу – и женой быть, и студенткой пединститута…
Через два месяца они расписались. Буднично, без торжества. Свидетелями в загсе были Юлька и Данька, и еще детдомовские их поздравить пришли, и ребята из Гришиной группы. Расположились в парке на полянке, устроили пикник с шампанским и бутербродами. Она была счастлива и все время смеялась и теребила Юльку.
– Ну чего ты такая грустная, ну улыбнись! И у вас с Данькой все будет, вот увидишь!
На что Юлька ей ответила вдруг довольно сердито:
– Нет уж, у меня так не будет! Я настоящую свадьбу хочу – с платьем, с куклой на машине, с гостями в дорогом ресторане! Ну что это за свадьба – в парке на полянке?
– Да не в платье же дело, Юль… И не в машине с куклой…
– Ну кому как! А мне кажется, что это неуважение к женщине, чтобы вот так, без свадьбы!
– Какое еще неуважение? Это любовь, Юль… Ты же знаешь, как мы…
– Знаю, знаю! Они были вместе в горе и радости и умерли в один день, да?
– Ну да…
– А свадьба что, вам помешала бы? И вообще, он даже матери своей не сказал, что женился… Это обстоятельство тебя не смущает?
– Так мы завтра к его маме пойдем…
– Ага, вот то-то она обрадуется! Сынок на собственную свадьбу не позвал! Она на тебе за это еще отыграется, помяни мое слово!
– Ой, Юль, перестань… Я и сама ужасно волнуюсь, как это знакомство пройдет…
– Да я-то перестану… Да и ты давай не дрейфь! В конце концов, это его мать и его решение на свадьбу ее не звать, вот пусть сам во всем этом и разбирается! А ты сиди да помалкивай. Ты законная жена, перед твоим носом дверь не захлопнешь. Ничего, Варька, не бойся… Прорвешься как-нибудь…
Она все равно боялась. Тряслась как осиновый лист. И еще больше испугалась, когда вживую увидела свою свекровь, Викторию Николаевну. И чуть не умерла во время повисшей неловкой паузы, когда Гриша произнес решительно:
– Это моя мама, Виктория Николаевна, познакомься! А это моя жена, мам, ее зовут Варя! Мы с ней расписались вчера!
Гришина мама молчала. Смотрела на нее так, будто была оскорблена до глубины души. Не тем оскорблена, что сын не позвал на свадьбу, а именно ее, Вариным, присутствием. Потом повернулась, вышла из комнаты на кухню, и вскоре оттуда послышался грохот – разбилось что-то. Гриша вздохнул, сжал ее ледяные пальцы в ладони – не бойся, мол, я с тобой.
