– Не обижайся, Моть. Потом с тобой разберемся, ладно…
Анна Глебовна, пока снимала шубу в прихожей, с удивлением наблюдала это странное общение. Потом вздохнула незаметно: наверное, эта женщина совсем одна живет. Поговорить совсем не с кем, так хоть с собакой…
– Ой, а как вас звать-то, я и не спросила даже! – повернулась она к хозяйке квартиры.
– Лидией Васильевной меня зовут. Да вы проходите пока в комнату, я сейчас чайник поставлю…
– Ага, ладно. А я Анна Глебовна, стало быть. Будем знакомы.
Лидия Васильевна ушла на кухню, а Анна Глебовна осторожно шагнула в гостиную. И остановилась, оглядывая пространство. Любопытно же, как люди живут…
А эта Лидия Васильевна хорошо жила, по всей видимости. Богато. Вон мебель какая… Видно, что не из дешевых. А паркет-то какой, надо же! Дубовый, наверное. А ковер на полу, ковер! Ноги сами в нем утопают! И диваны мягкие, кожаные… И телевизор во всю стену, такой большой, больше уж некуда. Теперь понятно, конечно, откуда у этой Лидии Васильевны доброта да щедрость взялась, при таком-то хорошем достатке… Еще и устыдила ее, надо же! Сама бы так пожила, как она…
– Вот деньги, возьмите! – Анна Глебовна вздрогнула, услышав за спиной голос хозяйки.
Обернулась – стоит в дверях. Протягивает ей купюры.
– Только у меня в долларах… Вы не станете возражать? Тут ровно восемьсот… Этого хватит, наверное? Я за курсом не слежу как-то…
– Хватит, хватит! – почти с нежным благоговением приняла в руки купюры Анна Глебовна. – Еще и лучше, что в долларах. Правда, лишку немного получается… Но я учту потом при расчетах… День в день…
– Да ладно, как хотите. Вы садитесь, я сейчас чай принесу.
Хозяйка ушла, а Анна Глебовна продолжила осмотр гостиной. Да, богато все, красиво. А стены сплошь в фотографиях. На одних мужик все время улыбается, представительный такой, в дорогих очках, на других парень-красавец, и тоже улыбается, и тоже в очках. А вот они вместе – мужик и парень… О! А это кто? Неуж сама хозяйка квартиры? Не узнать, совсем не узнать… Красавица какая, просто глаз оторвать нельзя. А вот она еще, обнимает одной рукой мужика, другой – парня… Видать, на курорте где-то. Вон и море видно, и пальмы.
– Садитесь, пейте чай, пока горячий.
Снова вздрогнула Анна Глебовна, услышав за спиной голос хозяйки. Почему это она не слышит, как та входит, и пугается все время? Хотя и немудрено: по такому ковру ходить – шагов не услышишь…
– А это кто на фотографиях? Ваш муж, наверное?
– Да, это муж. И сын.
– Ага, ага… То-то я смотрю, очень похожи. Прям красавцы оба. А кто ваш муж по профессии? Наверное, начальник какой-нибудь, да?
– Нет. Он адвокат. Вернее, был адвокатом…
– Почему – был? А где он сейчас?
– Он умер.
– Ой, извините, я ж не знала… Пристала к вам с расспросами…
– Ничего.
– А сын? Он с вами живет, да?
– Нет. Сын тоже умер.
– Как?! Такой молодой? Что, болел сильно?
– Нет. Он был абсолютно здоровым человеком. Его убили. Он сыщиком был… Частным сыщиком.
– Бандиты убили?
– Ну… Можно сказать и так. Садитесь, пейте чай. Вам лимон положить?
– Да, если можно… А давно это было, да?
– Что – давно?
– Ну… Давно вашего мужа и сына на свете нет?
– Давно. Пятнадцать лет уже.
– Да, давно… И вы так, стало быть, и живете – совсем одна?
– Да. Стало быть, так и живу.
Анна Глебовна вздохнула, с шумом отпила чай. Потом проговорила грустно, подняв глаза на Лидию Васильевну:
– Одной совсем, поди, плохо, понимаю… Я вот жалуюсь, что между детьми болтаюсь, как… как это самое… А оно все лучше, чем одной-то быть… Вы уж простите меня, Лидия Васильевна, если обидела вас чем. Я ж не со зла… Вообще-то я добрая, это просто жизнь наша такая. Иногда и очень хочешь быть добрым, а жизнь под ребро кулаком тычет да заставляет быть злой…
