Тяжело вздохнув и проглатывая подступивший к горлу ком, он продолжил:
– Я плохо помню тот вечер. Откуда-то передо мною появилась рюмка водки. Затем ещё одна. Потом третья. Вскоре я уже сидел за столом с какими-то ребятами, девчонками и мальчишками. Один из них почему-то рыдал у меня на плече. Сквозь слёзы он всем говорил, что он был с Янкой помолвлен. Больше всех его утешала Ксюха, которая почему-то также сидела с нами.
Следующие несколько дней после смерти Яны, будто выпали из моей жизни. Они просто по какой-то не понятной мне причине отсутствуют в моей памяти, как будто был временной провал. Я даже не могу ответить, ходил ли я на похороны или нет. Я не помню. Единственное, что отложилось в моей памяти, так это рассказанная со слов какого-то очевидца история того злосчастного вечера. После обильного застолья, они все вчетвером собрались поехать на дачу к дяде Коле, где у того якобы была баня. Когда они ловили попутку, её водитель, пытаясь остановиться перед голосовавшими, по каким-то причинам не справился с управлением при торможении и вылетел на тротуар, где стояла подвыпившая компания.
Она поставила кружку с кофе на стол и накрыла его руку своей. Лерик сразу соскочил с её ног и скрылся под столом.
– Я думала у тебя будут весёлые истории, – проговорила она.
– Я этого вовсе не обещал, – ответил он. – Так мне продолжать?
Она ответила не сразу.
– А там больше никто не умрёт?
Он улыбнулся в ответ и нежно поцеловал её в губы.
– Больше никто. Обещаю.
Она поднялась из-за стола и одернув полы халата, оголившие её красивые бёдра, проговорила:
– Я хочу ещё кофе. Ты будешь?
Он отрицательно помотал головой и посмотрел на часы. Они уже показывали почти одиннадцать. Прикинув в голове план действий на сегодняшний день, он решил, что для его осуществления необходимо съездить в магазин. Но именно в данный момент он не хотел её оставлять.
– Я тебя расстроил, прости.
– Это нормально, – спокойно проговорила она. – Я же сама это всё затеяла. Просто я всегда подобное плохо переношу, и ты это знаешь.
Он утвердительно кивнул.
– Продолжение будет? – спросила она через плечо, долив в чайник воды и ставя его на подставку.
– Конечно, – ответил он. – Я вот только не пойму, чего мне сейчас хочется больше: есть или пить. Он улыбнулся сам себе и добавил: – Я всё же наверно соглашусь на кофе. Только без молока и сахара.
– Знаю, – с наигранным раздражением сказала она и, дождавшись, когда закипит чайник, налила кипятка в две кружки и поставила одну из них перед ним на стол.
– Спасибо, дорогая, – сказал он, нежно притянув её к себе за талию и небрежно чмокнув в губы.
– Начинай, а я пока сыр порежу.
Она вновь повернулась к нему спиной и открыла холодильник. Он смотрел на её спину, облачённую в легкий короткий халатик, где чуть ниже угадывались округлые ягодицы. Он знал, что сейчас на ней нет белья и если он подойдёт к ней и запустит свои руки под халатик, то наверняка ощутит под ним её обнаженное тело. От одних только этих мыслей в нём проснулось желание. В его голове бегущей строкой пронеслась её фраза: «Сегодня мы будем пить вино, слушать музыку, есть всякие вкусности и …». Под этим «И» у него было своё понимание. А почему бы и нет?
Он медленно поднялся со стула и, неслышно ступая, подошёл к ней сзади и плотно прижался к ней своим телом. От неожиданности она вздрогнула и, ощутив его руки на своём теле, толкнула дверь холодильника в обратном направлении. Та мягко закрылась, а она, опершись руками на столешницу, прикрыла глаза и что-то тихо проговорила. Он не придал никакого значения её словам, к тому же ему и вовсе показалось, что она, как кошка, промурлыкала от удовольствия. Одна его рука нагло пробралась за полу халатика и удобно расположилась на её груди, слегка пощипывая сосок, а вторая нашарила узелок пояса и стала его распутывать. Но она не дала его развязать.
