Алана обвела взглядом комнату. Всё здесь было пропитано чувством надвигающейся катастрофы. Мигающие индикаторы на панели управления, тихое гудение охлаждающих насосов, дрожание люминесцентных ламп под потолком – каждый звук, каждый блик света казался ей предвестником чего-то ужасного.
– Ты уверена, что мы готовы? – спросил голос за спиной. Это был доктор Марк Уилсон, её ближайший коллега и, пожалуй, единственный человек, которому она могла хоть немного доверять в этом змеином логове корпорации “NeuroGenesis”.
Алана медленно повернулась к нему. Марк стоял, прислонившись к стене, скрестив руки на груди. В его глазах плескалось знакомое ей отражение – смесь энтузиазма и глубокого, затаённого страха.
– Готовности никогда не будет, Марк, – ответила Алана, её голос звучал хрипло, словно она долго молчала. – Мы играем с огнём. Точнее, с тем, что находится за огнём. С тем, что может сжечь нас дотла.
– Ты преувеличиваешь, Алана. Мы провели тысячи симуляций. Все протоколы соблюдены. Риски минимальны.
– Минимальны? Марк, мы собираемся проникнуть в мозг человека, извлечь оттуда самые сокровенные тайны, а потом, как ни в чём не бывало, вернуть его обратно? Ты называешь это минимальным риском?
– Но подумай о возможностях! – Марк оттолкнулся от стены и сделал шаг к ней. – Мы сможем лечить психические заболевания, возвращать память жертвам травм, даже предотвращать преступления, предсказывая поведение людей! Это революция, Алана!
– Революция, которая может обернуться катастрофой, – возразила Алана. – Мы не знаем, что нас ждёт там, внутри. Мы не знаем, какие силы мы можем высвободить.
Марк остановился. В его глазах мелькнула тень сомнения.
– Ты боишься, – констатировал он.
– Конечно, я боюсь, – ответила Алана, не отводя взгляда. – Боюсь за Лиама, боюсь за тебя, боюсь за всех нас. Мы стоим на пороге неизведанного, и понятия не имеем, что нас там ждёт.
Лиам О’Коннелл – бывший военный, страдающий от посттравматического стрессового расстройства, был добровольцем для этого эксперимента. Он был последней надеждой Аланы, последней возможностью доказать, что “Кристалл” способен помочь людям, страдающим от душевных ран.
– Лиам знает, на что идёт, – сказал Марк, его голос стал более мягким. – Он отчаянно хочет избавиться от своих кошмаров. Это его шанс.
– И наш, – добавила Алана, помолчав. – Шанс доказать, что мы не просто сумасшедшие учёные, играющие в Бога.
Она подошла к капсуле, в которой лежал Лиам. Его лицо было спокойным, расслабленным. Он был подключен к множеству электродов, которые передавали информацию о его мозговой активности на мониторы, окружавшие капсулу.
– Как его показатели? – спросила Алана, не отрывая взгляда от Лиама.
– Стабильны, – ответил Марк. – Готов к погружению.
Алана вздохнула. Настало время.
– Запускай протокол, – сказала она, её голос звучал тихо, но уверенно.
Марк подошёл к панели управления и начал вводить команды. Лаборатория наполнилась гулом, усиливающимся с каждой секундой. Индикаторы на панели управления замигали быстрее, мониторы засветились ярче.
– Алана, – сказал Марк, не отрывая взгляда от панели управления. – Ты действительно думаешь, что мы сможем помочь Лиаму?
– Я надеюсь на это, Марк, – ответила Алана. – Но я не уверена ни в чём.
Внезапно, один из мониторов выдал ошибку. Красный текст вспыхнул на экране: “Критическая ошибка системы. Нестабильность нейронных сетей”.
