— Понятно, — я кивнула, по-деловому осматриваясь.
— Что тебе понятно? — тут же прицепилась Натаэлла.
Сложив руки на груди, эта кобра пыталась смотреть на меня свысока, но, учитывая, что росточком она не вышла, взгляд получился так себе, невыразительный. По крайней мере, я не прониклась.
— Все, — я поудобнее перехватила свою сумочку и поинтересовалась у служанки: — тут есть туалет? Дамская комната? Подсобка? Любое помещение, в котором можно переодеться.
Служанка сначала растерянно заморгала, а потом спохватилась и торопливо произнесла:
— Я вас провожу.
— Спасибо, — и, не обращая внимания на остальных, которые пялились на меня, открыв рты, я пошла в тайный угол переодеваться.
Нольд решил над нами поглумиться — я знала это наверняка. Сейчас каждой из нас выдадут лопату и запустят в хлев убирать. Или выдадут по вредной кобыле, которую нужно будет подковать. Или заставят кур ощипывать. Или коров доить.
Работы я не боялась, а вот портить очередное платье совершенно не хотелось. Они дались мне слишком тяжело, чтобы каждый день разбрасываться.
Скромная служанка завела меня в крошечную комнатку с узким окном, затянутым блеклой занавеской, поклонилась и вышла, а я, чтобы не терять время на растягивание бесконечных пуговиц, быстро стянула платье через голову, потом так же быстро накинула на себя привычную мягкую рубашку. Заправила ее в брюки, подтянула шнурки на ботинках и вышла к остальным.
— Какой кошмар, — прошептала Натаэлла, обращаясь к своей соседке.
Прошептала громко, почти во весь голос, и, конечно же, все услышали ее возмущение. Да еще и пальцем в мою сторону указывала.
— Да и не говори-ка, сама в ужасе, — отмахнулась я от нее.
— Как так можно?! — вякнула еще одна девица, имени которой я не запомнила.
— Разве правилами запрещено выбирать удобную одежду? — я задала вопрос распорядителю, даже не оглядываясь на соперниц.
— Конечно, нет. Все что хотите, лишь бы вам было удобно, — он только руками развел, скользя взглядом по моему облачению.
Почему мне всегда кажется, что он от души веселится, когда меня видит? Я такая смешная? Разобраться с эти вопросом не дали часы, висящие возле окна — выскочила кукушка, бодро прокуковала и юркнула обратно.
— Пора, — торжественно объявил Барсон и распахнул перед нами дверь, ведущую на широкий двор, — всем удачи.
— Спасибо, — нестройно ответили мы и вереницей потянулись к выходу.
***
И вот стоим мы посреди двора. Солнце бьет прямо в глаза, заставляя щуриться и приставлять ладонь к глазам. В воздухе витает запах прелого сена и скотного двора. В пяти метрах от нас под тканевым навесом возвышаются трибуны, на которых яблоку негде упасть. Народу набилось — тьма. Человек сто. И все хотят на нас посмотреть. Все ждут интересного представления.
Не сказала бы, что это добавило уверенности. Я поняла, как себя ощущает товар на прилавке, мимо которого все ходят, смотрят, норовят ткнуть пальцем и пощупать.
В самом центре трибун ложе для женишка и Смотрящих. Наместник с женой о чем-то тихо переговаривались, Джер с неприкрытым интересом рассматривал нас. На мне задержался, удивленно подняв брови, а я с вызовом вскинула подбородок и выдержала любопытный взгляд. Парень только усмехнулся.
Жених, как всегда, сидел с таким видом, будто хлебнул из ночной вазы. Нахохлился, руки на груди сложил и хмуро смотрел куда-то вдаль, полностью игнорируя наше присутствие.
