Ведь чем больше я слушала Джиниссу, так называемый дух сестренки Кохта, тем меньше понимала случившееся.
– Я помню, как меня поили каким‑то отваром, – в третий раз повторилась она по моей просьбе, – из‑за боли в горле. У меня всегда было слабое здоровье…
– Кто поил? – спросила я, игнорируя обескураженный взгляд Ионаса, вызванный моим наверняка странным поведением. Хотя сам виноват. Этот несносный прилипала мне соврал. Все он прекрасно слышал! Потому как стоило нам дружненько покинуть конюшню, где я чудом не извалялась в грязи, мой негромкий разговор с его сестрой привлек немалый интерес Кохта, такого с виду отрешенного и невозмутимого.
– Служанки по приказанию Эстелии.
– То есть вашей мачехи? Есть доказательства? Ты сама лично видела, как она давала такие указания?
– Простите, что прерываю, – Ионас все‑таки не выдержал и вмешался в разговор. К тому моменту мы уже успели подойти к парадному входу поместья. – Но, Рияна, ты сильно испачкалась. Не желаешь освежиться, обдумать что‑то?
– Тазика и пары ведер холодной и горячей воды будет достаточно, благодарю, – ответила я, отмахнувшись. И, естественно, поставила галочку на догадке об обмане.
Правда, после моих слов Ионас нахмурился… Сильно так. Основательно. А затем кивнул сам себе и странно на меня посмотрел. Видимо, пришел к какому‑то выводу, оттого даже лицом посветлел. Морщины на его лбу так же быстро расправились, как и собрались к переносице.
– И о чем вы только что сейчас подумали? – спросила я у моего, получается, с недавних пор жениха.
Джинисса и в этот раз не смолчала.
– Братик, видимо, чего‑то испугался.
– Например? – уточнила я уже у неё, как у самой разговорчивой. Повернула голову, бросив заинтригованный взгляд на белый силуэт, парящий рядом со мной в воздухе. Слабые искорки исходили из глубины призрачного тельца, смущая меня сверх меры. Но я сдержалась и не отвела взгляда.
Ведь раньше я с таким явно не сталкивалась. Больше скажу, моя сестра, помешанная на магии и всём, с ней хоть как‑то связанным, возможно, тоже. Иначе бы при встрече она мне все уши прожужжала, с запредельным энтузиазмом рассказывая о новом открытии.
– Например, тем, что ты тронулась умом, – предположила эта добрая душа, – раз разговариваешь с каким‑то невидимкой.
И, скорее всего, оказалась бы права. Абсолютно.
Будь я на месте Кохта, тоже бы никогда не поверила в такую чушь, как душа, отделенная от тела. А теперь в наказание за неверие, не иначе, мне выпала доля распутывать это в высшей степени мистическое дело, прежде чем отправиться в Ирвинтвед, чтобы навестить одну такую предприимчивую бабушку, решившую добавить проблем своим родным.
И снова я вздохнула, но в этот раз от осознания того, что уже ничто и никогда не станет как прежде. Наверняка у всего в этом мире есть своя цена. И нам с сестрами придется заплатить за неуемное желание нашей бабули поскорее выдать внучек замуж.
Перевела взгляд на Джиниссу и только сейчас подметила то, как быстро мы с ней пришли к временному перемирию. Уверена, что зиждилось оно исключительно на взаимной выгоде. Точнее, на выгоде для неё и моем любопытстве. Куда я без него.
– Я… лишь хотел предупредить, что в нашем поместье не положено мыться в тазу, – меж тем нашелся с ответом Кохт, слегка порозовев ушами. Но на этом он не остановился, развивая щекотливую тему: – У нас есть большая лохань. А сейчас, думая о твоем удобстве и состоянии, – граф многозначительно скосил глаза на мой живот. Я недоуменно посмотрела на него. Джинисса попеременно переводила взгляд то на меня, то на брата.
