4. Абсолютная универсальность. Смерть не является относимым бытием в возможности, оно не меняется в зависимости от того или иного сочетания в парадигме познающего субъекта. Существование в рамках общественного бытия в возможности носит абсолютно необходимый характер и применяется к абсолютно любым формам познания. Фактически смерть как понятие, как бытие в возможности, синкретично познающему субъекту. Более того, является некоторым критерием чистоты самого познания. Иными словами, то знание, которое не содержит в себе предела абсолютной конечности или бесконечности (противовес, исключающий сами условия возможности бытия смерти – защитный механизм) не воспринимается как полное и достоверное.
Нет ничего, что исключало бы ограниченность, предельность при помещении в схему субъекта познания.
Само по себе БВВ корреспондированно абсолютно неперсонифицированному кругу лиц. Отсутствие данного БВВ в сознании индивидуума воспринимается как ущербность, автоматически исключает его из круга человеческого (психически больные люди и прочие, пользующиеся только внешними формально – юридическими правами).
5. Абсолютно самореализующееся БВВ в части перехода в действительность. Сила игры такова, что человек уже давно символизировал смерть. Смерть – это уже символ, который воспринимается помимо сознания, по факту элементарной перцепции. Именно данные ошибки перцепций и создали необходимость медицинского освидетельствования на предмет смерти (об этом же и производство в суде о признании умершим). Человек видит смерть себе подобных и знает что это смерть, восприятие является уже самореализованным, смерть предстает именно как самореализующееся бытие в возможности в рамках бытия в возможности отдельного человека. Но для этой реализации достаточно полной утраты того функционального набора, который может позволить быть встречным и подобным тем, кто еще жив. Отсюда, пожалуй все наши мифы и призраки – от большого желания отнять у смерти конец встречности и подобия.
Сознание однозначно идентифицирует что – то как смерть и сделать с этим сегодня уже практически ничего нельзя, это мульти – биллионами раз отшлифованная перцепция, которая именно так формообразует бытие того, кого мы называем умершим. Персонификация, как по общественному бытию в возможности, так и по индивидуальному ничем не отличаются друг от друга, это тот случай, когда индивидуальное сознание полностью замещается общественным бытием в возможности.
Христианству удалось сломить данную структуру реализации смерти, расширив бытие в возможности самой жизни, уникальность результатов подобной парадигмы организации материи известна каждому.
5. Смерть – вещь в себе для человека, природа не терпит пустот, для бытия в возможности это верно вдвойне. Сама структура нашего сознания, нашей парадигмы бытия обязана этой пустоте подлинного сознания, всему мы обязаны этой вещи в себе. Все наши поиски истины, все наши стремления к достоверности, все то, что вечно и всегда остается без удовлетворения, но при этом всегда желанно в своем стремлении быть достигнутым, – все это от желания знать, знать лично, а не с чужих и согласованных слов, что же такое смерть. Человек наполняет это понятие в действительности всем, что обретает в самое себя, всем тем, что он есть, лишь бы сделать это бытие в возможности известным до того, как оно реализуется в отношении него самого. Каждому, кто стоял у черты познания известно, что спасения от вопросов нет, однажды узнав, что эта сумма вопросов существует относительно тебя и для тебя, остановиться уже невозможно.
