На фоне всех этих бушующих страстей я практически никуда не выходила. Только двор подмести и в магазин по необходимости. А так, каждый день к нам приходила либо Фатима, либо Седа, либо обе вместе. И за чашкой чая они принимались по очередному кругу обсуждать последние сплетни. Мне волей-неволей приходилось выслушивать, какой Саид козел, какая дура Зулейхан, как они друг друга стоят:
– Саид – взрослый человек. Он сам разберется, на ком ему жениться, – отвечала я:
– Вы только послушайте ее! Как за жениха-то заступается, – усмехнулась Фатима:
– Я признаю его вину. Саид должен понести наказание за свое мерзкое отношение к Зулейхан. Но это не значит, что он настолько плохой. Всем свойственно ошибаться, в конце-концов, – пожимаю плечами:
– Много болтаешь, Камилла. Лучше нарежь нам фрукты, – вставила мама, не позволив Фатиме возразить мне. За это я маме, кстати, была крайне признательна. Выполнив просьбу, я встала мыть посуду. Женщины продолжали говорить о Саиде и Зулейхан. Но я не вслушивалась, максимально абстрагировалась.
На часах почти час ночи. Фатима с Седой ушли, мои родные разошлись по своим комнатам. Я лежала на кровати у себя, положив подбородок на скрещённые пальцы, и смотрела на цветы. Ночник на прикроватной тумбочке бросал тень на нарциссы. На розовой стене они казались тоньше и длиннее. Я спрашивала себя, правильно ли я поступаю, защищая Саида перед другими. Он выставил себя не в лучшем свете, а теперь пытается оправдаться, очистить свою совесть. Страшно представить, каково сейчас его отцу – такому важному и уважаемому человеку в нашем селе. Саид не на шутку опозорил его. А сестры? Как отразиться поведение единственного брата на их репутации?
Я подняла голову. Мне показалось, будто в окно кто-то бросает камни. По телу пробежала дрожь. Нахмурившись, я встала, отодвинула занавески и выглянула на улицу. Мое окно выходило в наружную сторону двора. Заметила высокую фигуру, из рук которой в мое окно летели какие-то коричневые и круглые камешки. Присмотрелась повнимательнее. Черт…:
– Ты с ума сошел?! – зашипела я, открывая окно:
– И тебе доброй ночи, – с широкой улыбкой поздоровался Саид: – Лови, – в меня полетел очередной «камешек», ударив прямо по лбу:
– Ауч, больно же, – пробурчала я, почесывая его. Саид громко рассмеялся:
– Я же сказал, лови,:
– Что это? – вместо того, чтобы озвучить ответ, он кинул еще один «камень». Он плавно упал на подоконник. Подняла его, рассмотрела:
– Фундук? Ты серьезно? – поедая орешки со своих рук, Саид кивнул:
– Ты же любишь фундук, попробуй. Нарвал у Кисы в саду, – попробовала. Вкус такой же, как в детстве:
– Ты приехал сюда, чтобы кидать в мое окно фундуком? – я прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать смех:
– Хотел увидеть тебя, – признался Саид, внимательно разглядывая мое лицо под ярким светом уличного фонаря. Выглядела я, конечно, прекрасно. Хорошо хоть в пижаму переодеться не успела. Стояла у подоконника, прислонившись к окну, в своем сером хлопковом домашнем халате:
– В час ночи? – моя левая бровь поползла вверх. Саид пожал плечами:
– Раньше не получилось, я весь день провел на стройке, – только тут я обратила внимание на его внешний вид:
– По тебе не скажешь, что ты был на стройке, – действительно, он выглядел чудесно в синих спортивных штанах, серой футболке и черных слиппонах:
– Эй, я же не мог себе позволить приехать на свидание к невесте в рабочей одежде, – заметил Саид:
