Отчего мы, русские, такие? - страница 42

С.: – В нас ещё живёт дух кочевника. В своих устремлениях мы часто идём до тех пор, пока не упрёмся в глухую стену, в шлагбаум или не наткнёмся на грозного полицейского, на человека с ружьём, с наганом, в кожанке или с погонами. Мы долго запрягаем, а потом мчимся во весь опор, пока не врежемся во что-то, не перевернёмся, не свернём шею или пока не развалится то, на чём мы несёмся.

Р.: – Да, к сожалению, история не раз показывала, что демократизация в России необузданной публикой воспринимается как путь к вседозволенности и беспределу: дескать, «ура, свобода, айда витрины бить!» Кое-кому нужна, как выразилась «главная правозащитница» Э. Памфилова, нравственная порка. Взаимодействие людей у нас строилось и строится часто на примитивном уровне: вызывает другой человек страх или нет? То есть авторитаризм провоцируется самим обществом.

С.: – Властям в центре и служителям власти на местах часто не хватает взвешенности, чувства меры. И мы вслед за ними – либо прославляем, преклоняемся перед кем- или чем-либо, либо подвергаем остракизму, преследованиям, требуем запретить, уничтожить, вырубить под корень. Огульность мешает выносить продуманные оценки. Нам надо избавиться от кампанейщины, которая расцвела в советские годы, и сейчас не хочет нас покидать. Лозунг «даёшь электроэнергию!» – и залили водой огромные плодородные пойменные пространства. «Отпор вредителям!» – и уничтожили лучшую часть нации. «Кукуруза – королева полей» – и засадили ею едва ли не весь СССР от Заполярья до пустынь. «Дорогу перестройке!» – и предаём анафеме всё, чему десятилетиями молились, а то и уничтожаем. Станем ли мы когда-нибудь мыслящими людьми, отдающими отчёт в том, что делаем?

Р.: – Для этого нам надо научиться находить хотя бы «деревянную» середину в нашем выборе и придерживаться её. Пристрастия, интересы у нас – всё больше по флангам, а центр устрашающе зияет пустотой. Перестройка нас ещё больше разбросала по краям. Мы либо «целиком и полностью поддерживаем», либо встаём в непримиримую оппозицию, а в середине в опросах общественного мнения – жалкие проценты респондентов. А нам надо научиться быть мудрыми и сдержанными центристами: в стране, на работе, в автобусе, в семье, в себе, в большом и малом – и голосовать за центристов.

С.: – С точки зрения отношений с властями, люди в России издавна делятся на конформистов и нонконформистов. Ещё можно эти группы обозначить как преданных властям и диссидентов.

Р.: – Эти группы населения не равны по численности. Они весьма поляризованы, в их позициях отражается главное противоречие в стране – между людьми несамостоятельными, с зависимым мышлением, и индивидуумами, каждый из которых чувствует себя уникальной личностью. Конформисты привыкли жить в строю, в бригаде, в коллективе, в стае и думать так же, как соседи в шеренге слева и справа. И даже, бывает, пугаются собственных мыслей, если они отличаются от общепризнанной или руководящей линии. Многие из них искренне убеждены, что начальство всегда право, особенно правительство страны, которое нуждается только в одном – безоговорочной поддержке граждан. Они всеми фибрами души улавливают идею, мысль, желание руководства и всячески стараются им соответствовать, поэтому на всех совещаниях, собраниях голосуют всегда «за». А все действия, идущие вразрез с тем, что говорят правители, министры, губернаторы, «авторитеты», главари, – считают порочными и неверными в принципе. Такие люди называются внутренними, то есть искренними, конформистами, в отличие от внешних, которые просто приспосабливаются к доминирующим нормам из прагматических соображений, лишь в узком кругу высказывая свои истинные мнения. Это многим из нас знакомо: внешняя конформность – и внутренняя самобытность, склонность к своеволию. Чем больше власть нас запугивает, тем больше снаружи мы – конформисты, но уходим в себя, и там разрастается наша индивидуальность. А нонконформисты считают и ощущают себя единственными и неповторимыми созданиями, каждый чувствует, думает и действует так, как никто больше в целом свете, и в этом они видят главную ценность жизни.