— Я только сегодня сделала новый маникюр, — жалобно протягивает мама. — И он сорвался с мясом, смотри, — суёт под нос палец с тонкой полоской крови.
— Твою же мать! — закатывает глаза и тяжело вздыхает Руслан. — Иди наверх, Мила, — угрожающе спокойно обращается он к матери.
— Но, Русик, — тянет мама голосом задушенной кошки.
— Марш наверх! — рявкает так, что я сама вздрагиваю.
Мама, обиженно фыркнув и гордо вздёрнув голову, идёт наверх.
Я его ненавижу, но в этом случае полностью поддерживаю. Я из своей комнаты такой крик услышала, что думала — к нам в дом воры забрались, это как минимум. А что имеем? Сломанный ноготь? Трагедия года. Да она так слезами не заливалась, даже когда бедный Арсений Петрович умер. На кладбище только пошатнулась, якобы в обморок падает, чтобы пришедшие оценили, а так — никакого сожаления.
— А ты что стоишь? — рычит на меня Руслан, заставляя вздрогнуть и вырывая из размышлений.
— На меня тоже наорёшь? — смотрю на него с вызовом и тут же понимаю, что неудачный момент я выбрала для поддевания будущего отчима.
Он выглядит таким уставшим, что мне его даже жалко.
— А смысл на тебя орать? — безэмоциональным голосом спрашивает и делает шаг в мою сторону. — Зря только нервы тратить, — произносит, нависая надо мной, как скала.
Пару минут я, как загипнотизированная, смотрю в его глаза и с трудом сдерживаюсь, чтобы не опустить свои ниже. Пройтись взглядом по мощной груди, твёрдому торсу с чёткими кубиками и ниже — туда, где его… оружие.
«Господи, Лера, ты совсем дура?», — осуждающим тоном кричит здравый смысл.
— Вот и не трать нервы, «папочка», — в горле пересохло, и хрипотца в голосе выдаёт меня с потрохами. — Нервные клетки не восстанавливаются, а в твоём возрасте и подавно.
— Иди к себе, Лера, — спокойно, даже с подобием улыбки на лице, произносит он.
— А то что? — усмехаюсь я, вздёрнув голову ещё выше.
— А то… — наклоняется так близко, что наши губы оказываются в миллиметре друг от друга. От этой близости дыхание перехватывает, а сердце нервно бьётся в груди.
Глаза Руслана покрываются чёрной дымкой, зрачки расширяются, а шумное дыхание делает его похожим на готового к прыжку быка. Я с трудом, но выдерживаю его взгляд, и жду, чем он мне на этот раз угрожать будет. Но пауза затягивается, а у меня уже шея болит от того, как высоко мне приходится задирать голову.
— Иди в свою комнату, Лера, — низким и хриплым голосом говорит он.
— Не указывай мне, что делать! Ты мне никто, — шиплю ему в ответ и наблюдаю, как начинают трепетать его ноздри, как судорожно поднимается и опускается его грудь. Вот-вот, и меня ударят.
— Ты когда-нибудь договоришься. Не думай, что моё терпение резиновое, — вопреки его реакции, говорит он спокойным тоном, только глаза выдают истинное состояние.
— Да ты камень, такой же бесчувственный и твёрдый, — ляпнула, не подумав, и тут же прикусила себе язык.
Руслан хмыкает, правильно поняв мою фразу, пока я проклинаю себя за длинный язык.
— Где Лиза? — спрашиваю, решив сменить тему и не акцентировать внимание на своём замечании про его тело.
— Там, где её место, и не лезь в это, — с раздражением в голосе отвечает он.
— Она моя подруга, — в сердцах бросаю я и топаю ногой.
— Не. Лезь! — рычит он, наклонившись ещё ближе и обдавая моё лицо горячим дыханием.
— Знаешь, что? — начинаю я, но вдруг чувствую, как по моим ногам что-то сползает, и, отвлёкшись, опускаю взгляд туда. И моментально краснею как свежесваренный рак.
