– Бога нашего же не принимают.
– Если бы они сюда пришли жечь и убивать, и нас обращать в свою веру, ты Алексий захотел бы принять новых богов? Вот и я сомневаюсь.
– Вы же божий человек, своими делами Владыку прославляете. Неужто вам нравится, что они ложных богов восхваляют? И напрасные вещи в их честь совершают? – Бевз решил сделать последнюю попытку. – Ведь, если боги их ложны, значит и дела тоже.
Он изо всех сил старался вспомнить всю ту дребедень, что слышал от немногих священников, которых встречал за свою жизнь. Он их никогда не любил слушать. Но о чем еще говорить с этим старцем?
– Да. Знаю…Божий человек… Сам-то знаешь, что это значит? Ладно, не отвечай. Скажи лучше, если человек зла другим не делает, старается помогать, родных своих любит, это божий человек?
– Ну, думаю, да.
– Значит, и северяне божьи люди. Вряд ли им нужен бог, который принуждает их ненавидеть других. Один мой друг сказал: прежде, чем лезть с советами, посмотри на себя, возможно, тебе они нужнее. С годами я понял, как он был прав. Мы, люди, с такой радостью лезем объяснять другим, как они должны жить, каких правил придерживаться, а за собственной жизнью следить не хотим. И в этом мы как раз очень похожи с северянами.
– Так среди них же есть эти… как их там … Вайдары! Вот. Они-то всех подряд убивают! Ни за что. С севера – иди дальше спокойно, не с севера – башку долой.
– Они фанатики, но они делают это на своей земле. Тысячелетия назад, во времена Рассветной империи, нас всех раскидало по свету. У нас разные традиции, имена и законы. Но что дальше? Разве от того, что ты убьёшь человека, ты станешь прав? Это не значит, что все северяне жестокие убийцы. Так же не означает, что каждый родитель заботливый.
«Блаженный, точно. Да еще и идиот».
Однако, последнее замечание про родителя ему не понравилось. «Уж не заметил ли чего?» Бевз поискал глазами девочку, которая плелась шагах в пяти позади него. Взгляд больших глаз был направлен на него и куда-то дальше.
– Идем, – подогнал он ее, надеясь, что этот тон можно будет принять за проявление отцовских чувств. Словно, прочитав его мысли, старик спросил:
– Алексий, а девчушка не устала? Звать ее как?
Разбойник открыл рот, и тут внутри все похолодело. Он уже хотел сказать Надька, когда понял, что это имя ее матери. «Как зовут девчонку?! Надька же называла имя! Быстрее!» Он с испугом взглянул на девочку. Если он назовет другое имя, та возмутится и скажет, что ее зовут по-другому или будет молчать и дальше?
«Она вообще говорить умеет?»
– Так это, я не говорил, что ли?
– Нет.
– Да быть не может! – Бевз начал чувствовать капельки пота, стекающие по спине.
– Говорю же, нет, – странник остановился и внимательно посмотрел на него.
– Вот как. Странно. Обычно всегда нас обоих представляю.
«Какие там есть женские имена? Марыська? Ленка? Аглая?»
– Скажи дяденьке, я Алёна, – раздался тихий голосок, и Бевз удивлённо на нее воззрился, будто камень и вправду заговорил. Потом он сглотнул и добавил:
– Ну да, Аленка. Я ж говорил вроде. Видишь, отец, какая девочка у меня смелая? Сама сказала. – он приблизился и неловко потрепал ее по голове, улыбаясь, как идиот.
«Все-таки не немая. Это плохо».
– И вправду смелая, – согласился Радомир, нахмурившись. Потом лицо его немного разгладилось. – А годков тебе сколько, Алена?
Бевз повернулся к девочке, ожидая услышать ответ. Та неловко переводила взгляд с одного на другого, но молчала.
