Но Костя лишь усмехается в ответ на мой вопрос.
- Тебя кто-то насиловал? Морил голодом? Заставлял заниматься рабским трудом? – его голос пропитан иронией.
- Нет, но… - цежу я сквозь зубы. Как можно быть таким мужланом? Он что, не понимает обычных вещей?
- Вот именно. Нет. – победоносно подтверждает охранник. – Тебя одели в дорогие шмотки. Подарили дорогущий телефон. Предоставили апартаменты со всеми удобствами и личную охрану. – не без гордости мужчина поймал мой ошарашенный взгляд в зеркале. – Кормят, выгуливают.
- Выгуливают? – от возмещения мой голос взлетел на пару тонов. – Я что, собачонка какая-то? И заметь, все это делают со мной против моей воли! – я складываю руки на груди и отворачиваюсь к окну. Хочется кричать от бессилия, но криком здесь не поможешь, и я это прекрасно понимаю.
- Дура ты, конечно, Маша. – мой рот вытягивается буквой «о», - Но красивая, дура. – смеется Костя, и я не нахожусь что ответить. – Так будет лучше и для тебя, и для ребенка. А Варламов, он…
Мужчина запнулся на полуслове и замолчал. Будто побоявшись взболтнуть лишнего.
- Что он?
- Не такой, как ты думаешь. У него сын погиб. Единственный ребенок. И боссу сейчас хреново, даже если он этого не показывает. – сухо бросил Костя.
В салоне автомобиля повисло молчание на несколько минут. Я не стала выспрашивать. Но буквально кожей чувствовала, что Костя хочет сказать что-то еще, но никак не решается. Словно раздумывает, стоит ли мне это слышать.
- Когда моя жена заболела, Евгений Сергеевич отвез ее в лучшую клинику в Германии. Оплатил все лечение. А я работал у него без году неделю. Он до сих пор ни копейки с меня не потребовал.
Я скептически поджала губы.
«Грехи свои замаливал добрыми делами» - пронеслось в голове, но в слух я этого не сказала.
- Ты женат? – не уверена, что мне это интересно, но что-то ответить надо, а восхищаться поступком отца Дениса мне совсем не хочется.
- Был. – коротко ответил Костя. – Она умерла. Даже лучшие врачи – не Боги.
Я тяжело вздохнула.
- Мне жаль. – тихо произнесла в ответ и впервые увидела, как мужчина улыбнулся.
Больше мы не произнесли ни слова.
Выбрав из гардероба самую простую рубашку из дорогой ткани и классические брюки, я переоделась. Мой свитер и джинсы действительно забрали. Зато сегодня экономка принесла два огромных бумажных пакета, пока я была в больнице. Обнаружив их на кровати, я заглянула внутрь. Оба пакета были наполнены брендовым бельем. Черт, тут одни трусы стоят, как моя зарплата. Я бы ни за что в жизни не смогла себе такое купить.
На секунду внутри кольнул иголка сомнений. Может, Костя прав и Варламов не такой уж и монстр, каким хочет казаться? Я каждый день получаю отнюдь не дешевые подарки. За моим питанием и самочувствием тщательно следят. Я даже не помню, когда за последние несколько лет кому-то было столь важно поела ли я…
Закусив губу, подхожу к трюмо и вглядываюсь в свое отражение.
Нет. Я не должна поддаваться этим мыслям. Он не может покупать людей, и заставлять их делать что-то против их воли, просто потому что ему так захотелось. Я не продамся за дорогие шмотки.
Провожу руками по волосам и на автомате убираю их за ухо. Вся эта одежда мне не идет. Я не создана для этого. Да у меня же на лице написано, что я простая девчонка. Я не разбираюсь в брендах или косметике. Мое тело совсем не для дорогих тканей. Оно для обычных свитеров с рынка. Мои руки не для маникюра, а лицо не для макияжа. Я столько времени хотела примерить на себя образ богатой жизни, а когда получилось, внутри осталось стойкое ощущение – не моё.
