Пантелей побледнел, насколько это было возможно с его и так не слишком румяным, аристократическим лицом.
- Ты хочешь сказать, что я жил в доме без удобств пять сраных лет?
- Да. Вот только сдерживался от ругательств при ребенке.
Взгляд Пантелея метнулся к Саше, сидящему на кресле и внимательно следящим за нашей беседой.
- Во-вторых, - продолжила я, - с моими детьми все в порядке. И хоть рожала я их по нашему совместному желанию и представляла наше будущее иначе. И прокормить, и воспитать, и выучить я смогу их сама.
Пантелей медленно повернулся ко мне, его глаза излучали презрение.
- Ясно. “Мои дети”. “Я смогу”. Ты из тех мамаш, что на раз вычеркивают отцов из жизни детей. Не способна разрешить конфликт по-взрослому и сливаешь на детей свои проблемы.
Пантелей даже фыркнул для того, чтобы показать насколько ему это мерзко.
Я посмотрела в сторону кухни, где на столе лежала большая чугунная сковорода. Память-то исчезла, а какой-то дурной, нездоровый опыт остался. Вот его точно не помешало бы выбить!
- Предлагаю на сегодня закончить. Мне примерно понятно в какую сторону тебе стрясло мозг. Отдыхай. Саш… - я поднялась с Валей на руках и повернулась к сыну, чтобы попросить его на время перенести игрушки в спальню и оставить нашего нежданного гостя вариться в своем адском котле мыслей.
- Стой! - Пантелей попытался схватить меня за кофту, даже коснулся ее пальцами, но в последний момент скривился и с бессильным шипением опустился назад на подушку.
- Покой и сон, - голосом доктора из тв-шоу наставительно проговорила я. - А то кроме памяти ещё что-нибудь пропадет.
Пантелей смерил меня ненавистным взглядом. Шумно сцедил воздух сквозь стиснутые зубы и спросил:
- Как тебя зовут?
Я помедлила. Это была последняя грань, переступив за которую, возврата не было.
Ну и ладно! Пусть попробует найти во мне то, за что меня можно бросить - озвучила я свою боль, которая иногда всё ещё мучила по ночам.
- Ирина.
- Странное имя, - хмыкнул Пантелей.
- Кто бы говорил, - закатила глаза я.
- А почему меня так зовут?
- Отдыхай, - поспешно отбрила я его, не имея ни малейшего представления, что на это ответить. А ведь он ещё не спрашивал о своей семье!
- Ира… - Сердце в груди забилось быстрее, среагировав на тембр голоса и знакомое сочетание букв. - А еда у вас здесь хоть есть?
Где моя сковородка?!
- Смотря что ты называешь едой.
- А что вы едите?
- Тебе меню озвучить?
- Хотелось бы.
- Ты знаешь… Нет.
- Что значит нет?
- Не озвучу.
- Тебе жалко для меня еды?
Желание иметь сковородку в руке троекратно возрасло.
- Конечно, жалко. У нас рассчитано все до грамма.
- Это как?
- На всю непогоду.
- И зачем ты тогда меня спасла, если собираешься уморить голодом?
Захотелось пошутить по-черному про нужность Пантелея в условиях ограниченности питания, но я не стала. Он реально занервничал, а осложнения его сотрясения не входили в мои планы.
- Всё хватит болтать. Лежи и отдыхай. А лучше поспи. Если будет тошнить, я поставлю вот здесь миску.
- Чем тошнить? У меня желудок прилип в позвоночнику!
- Пантелей, успокойся. Посмотрим, как тебе будет вечером, и если всё хорошо, то я тебя покормлю.
- А если не хорошо?
- Тогда поголодаешь до утра.
- А если…
- Пантелей, отставить паранойю! - Мое терпение лопнуло. - Поверь, ты нужен мне живым и относительно здоровым.
- Да?
Что?! В глазах Пантелея я с ужасом заметила настоящий мужской интерес!
- Да. Чтобы дать тебе пинка под зад, как только очистят дорогу.
