Вот и всё, – с облегчением подумала я, убирая телефон в свой рюкзак. Больше нас с Романовым ничего не связывает. Осталось вернуть его "благодарность", и можно забыть о нём. Деньги с карты я уже сняла. Швырнуть бы ему в лицо эту пачку, только кишка тонка. Ещё одной встречи с Егором Васильевичем я не переживу.
– Так что, Женька? Когда ты выходишь на работу? – спросила Маша, когда мы закончили работать. – Папа сказал, что взял тебя.
– Эм… – замялась я и покраснела, стоило вспомнить о том, как он лапал меня везде. – Я передумала, Маш. У меня не получится работать в клубе.
– Жалко, – протянула она, наглаживая котёнка. – Папа же уже аванс тебе перевёл?
К счастью, это всё, что она сказала, поэтому я с лёгким сердцем вынула из кошелька пачку денег и протянула её подруге.
– Верни, пожалуйста, АВАНС Егору Васильевичу, – сказала я, и Маша молча забрала у меня деньги.
Фух! Аж легче стало на душе!
Настроение поднялось, когда я избавилась от грязных денег Романова. Радостно щебеча о новом сериале, мы с Машей пошли на выход. Она – счастливая оттого, что у неё в руках был пушистый мурчащий комочек, а я оттого, что всё плохое позади, и на одного бездомного животного стало меньше.
– Спасибо, девчонки! – крикнул нам администратор Антон.
Он догнал нас, чтобы проводить до ворот, и запереть их за нами.
– Да не за что, Антош, – улыбнулась я парню. – Я приеду на выходных снова, если ты не против.
– Я-то не против, Жень, только приют закрывается. Не знаю, дотянем ли мы до выходных, – невесело сообщил он.
– Как закрывается? А что будет с животными? – взволнованно спросила я.
– У нас огромные долги за корма и коммунальные услуги. Мы не справляемся. Пожертвований не так много, а питомцы только всё прибавляются и прибавляются. Лучше не спрашивай, что с ними будет…
Меня просто убила эта новость. Сложно передать словами, что я почувствовала в этот момент. Я уже полюбила всех животных в приюте, знала кличку каждого, его историю, болячки. А теперь…
– Жень, ну, не плачь! – с сочувствием обняла меня Маша, когда мы вышли уже за ворота приюта. – Может, нам удастся найти где-то деньги?
– Да где? – всхлипнула я, понимая, что речь идёт о сотнях тысяч рублей.
Почему мир так жесток? Почему люди выбрасывают кошек и собак, словно это бездушный мусор?
Как назло, у меня не было возможности пожертвовать даже тысячу рублей приюту. Если я это сделаю, то сама стану бездомной, не хуже собаки. Да и что эта тысяча? Капля в море?
– Я поговорю сегодня с папой! – приободрила меня Маша. – Вдруг он сможет нам помочь?
Было приятно слышать это "нам" от подруги. Её поддержка сейчас была просто бесценна, но я не верила в это мероприятие ни на капельку.
"Всем на свете не поможешь" – это слова Романова. Если этот жестокий и бессердечный человек так относится к людям, вряд ли он сжалится над какими-то кошками и собаками.
– О чём ты хочешь поговорить, доченька? – спросил я у Маши с невозмутимой рожей, а у самого внутри всё сжалось от гаденького предчувствия.
Если эта Женечка всё как есть вывалила моей дочери, мне не отмыться от этой грязи до конца моих дней. Надеюсь, разговор пойдёт не о Мироновой?
– Давай присядем? – предложила дочь, и я напрягся ещё сильнее.
Может, она беременна и об этом хочет поговорить? Именно в таких случаях и нужны все эти "присядем". Боже, только не это! Пусть лучше о подружке своей спросит, умоляю!
