– Не понимаю, чем я могу вам помочь, Андрей Валентинович?
– Может быть, вы вспомните название бара, где ее высадили?
По его тону понятно, что нихрена мне не верит, а закончить диалог не позволяет гордость. Он тонко чувствует, что его женщина стоит прямо за стеной. Недоступная ему. И его это бесит. Однако перейти грань дозволенного он сейчас не сможет. Понимает, чем ему грозит беспардонность.
С теплого насиженного места легко слететь, войдя в открытый конфликт с генералом. Нет, не входит это в его планы. Но Беззаконов не отступится от Евы. Он одержим ею, и она нужна ему – это уже тонко чувствую я.
– К сожалению, я не запомнил, – отвечаю ровно. – Но могу спросить у своего водителя.
– Что ж, отлично. Буду очень вам признателен. Дело семейное, сами понимаете. Моя жена из сложной семьи, где приветствовались всяческие употребления. Поэтому у нее могут быть проблемы с алкоголем или чем-то еще… Да и зачем вам чужая проблемная баба, правда? – натягивает ядовитую улыбку на морду.
– Сочувствую вам, впредь смотрите лучше за супругой.
– Всенепременно, Ефим Матвеевич. А вы смотрите за дочкой, всякое разное бывает.
Сука! Он мне угрожает, что ли? Вот чёрт помойный.
– До свиданья, – захлопываю перед его носом дверь. Еще раз сунется сюда – разговаривать будем по-другому.
Звоню своему помощнику и гаркаю трубку:
– Антон, собери информацию на Беззаконова из прокуратуры. Всё, что сможешь нарыть: компромат, связи, друзья, враги. Только быстро!
– Есть, товарищ генерал, сделаю.
Кладу трубку и зову девчонку:
– Ева, он ушел. Ева, ты где?
В недоумении обхожу всю квартиру – куда же она спряталась? Заглядываю в кладовую и нахожу ее там. Девочка ни жива ни мертва. Трясется вся, на лбу выступила испарина, глаза бешеные.
– Господи, Ева! Иди сюда, – пытаюсь ее обнять, но она не дается.
Уворачивается упрямым зверьком, и из рукава её свитера выпадает нож и приземляется прямо рядом с моей ногой.
– Бля. Да ты чего?
Не говоря ни слова, она сползает вниз по стенке, обнимает свои колени и беззвучно рыдает. Обнимать не решаюсь, она очень плохо реагирует на прикосновения. Сломанная она, что тут говорить. Мудак проехался по ней катком. Она просто в ужасе. Ножом собиралась защищаться, глупенькая.
Откинув «оружие» ногой подальше, сажусь рядом с ней на пол и говорю:
– Он ушел, но скорее всего, ненадолго. Не поверил, что тебя тут нет. А ты почему мне соврала? Вы ведь состоите в официальном браке. Он паспорт с собой притащил, там штамп стоит.
Она отрицательно качает головой и отвечает сбивчиво:
– Это неправда. Я никогда не была в загсе. Не выходила замуж… Андрей… Он забрал мой паспорт. Давно. Я не знаю, зачем ему это… Наверное, дал кому-то денег, и нас расписали без моего участия. Я не знаю зачем.
– Странное дело. Не понравился мне этот твой Андрей. Скользкий тип. Еще и угрожать мне посмел. Мне!
– Мне он тоже не нравится, – отвечает она, смотря в пустоту.
– Намекнул, что ты алкоголичка и наркоманка.
– А еще, наверное, что люблю жесткий секс с элементами БДСМ, – грустно усмехается Ева и инстинктивно дотрагивается до живота.
– А ты любишь? – наблюдаю за ее реакцией.
– Ненавижу, – вспыхивает ее личико. – Просто ненавижу всё, что связано с этим, – ее плечики трясутся. – Ненавижу насилие!
– Ну всё, я понял. Понял…
– Спасибо, что не впустили его сюда. Даже не знаю, как вам это удалось. И как мне вас отблагодарить?
– Нужно отсюда уходить. Сукин сын не успокоится, вернется, и не один. Это старый дом, здесь нет охраны и при желании можно войти хоть через окно.
