– Мы бы и сами хотели знать, где он.
Рингер приуныл, его губы скривились, глаза потускнели, на лице отразилась грусть, а спустя мгновение – невинность.
– Я не тороплю, вы можете подумать. Однако уверяю вас, – голос Рингера стал почти ласковым, – работы и изобретения Райана Торреса будут приняты ученым сообществом и сделают его имя легендой! Разве это плохо? Вы же не против?
Он направился к выходу, остановился в дверях, вернулся назад и протянул визитку Бейкеру:
– Пожалуйста, свяжитесь со мной, как только решите обсудить мое предложение. Помните: финансирование на самом высоком уровне!
Он аккуратно собрал с пола бумаги, которые уронил, положил на стол и вышел, тщательно отряхивая руки. Приятели посмотрели друг на друга.
– Что это значит? – спросил Санчес.
– Что ж, это следовало ожидать. Работами нашего покойного друга будут интересоваться, – спокойным тоном произнес престарелый ученый, тяжело встал, подошел к окну и посмотрел на вечернее небо.
– Где-то там наш сынок?
– Если все идет по плану, то сейчас Дэниел закончил ускорение и вышел на прямую траекторию, – ответил его коллега.
– Последнее время он был сам не свой, – Бейкер продолжал смотреть на небо. – Он закоренелый интроверт. Не думаю, что ему там сейчас плохо, но как бы не “поехала крыша”. Ты знаешь, о чем я. Ему надо жить своей жизнью, а не вспоминать прошлое. Он слишком привязан к отцу. Не все идеи Райана следовало развивать. Я беспокоюсь, вернется ли наш мальчик. Не погубит ли его нелепая затея отца?!
– Не нравится мне этот тип, – заметил Санчес, глядя сквозь стекло на вышедшего из здания Рингера. – Сегодня я работаю допоздна…
– Как обычно, – усмехнулся Бейкер.
Его друг направился в свой офис, который располагался в другом конце коридора.
Дэниел выбрался из-за щита обшивки борта, где имелось пространство для оборудования. Пот катил с его лба, на лице грязные полосы, серая футболка намокла и прилипла к телу. Он потратил целый час на возню с блоком управления очистителя воды, который благополучно сгорел. Сам ремонт завершился быстро, но вот поставить блок на место стоило больших усилий.
Дэниел чувствовал голод, но не мог оставить работу. Необходимо протестировать генераторную ячейку с третьим номером. Она не выдавала полную мощность, и у пилота появились подозрения, что ячейка “сдохнет” раньше срока. Дэн отключил тумблеры. Приборы зафиксировали повышенную радиацию. Три оставшихся модуля не справлялись с нагрузкой защитного поля. Во время полета почти вся мощность генераторов расходовалась на прожорливое защитное поле.
В космосе техника нуждается в постоянном внимании. Если на Земле можно вызвать эвакуатор или бросить забарахлившую машину, чтобы добраться до отеля, то в космосе такие фокусы не пройдут. Из-за огромного объема работ усталость навалилась на него. Казалось, даже сердце утомилось, качая кровь. Движения давались через силу, а в голове непрерывно прокручивался объемный план работ.
Дэниел запустил тестовый режим, взял бумагу и стал записывать показания. Через час он нарисовал график. Ячейка оказалась способной работать только на половину мощности. Это означало, что придется получить повышенную дозу космической радиации. Не смертельно, но неприятно. Особенно когда ты об этом знаешь.
Бортовые часы показывали полночь. Торрес наконец-то поужинал и сел за отчет. На борту космического корабля важно вести подробный журнал, в котором будет отмечено все, что произошло, что сделано, любые сбои и отклонения в показаниях приборов. Необходимая рутина. В три часа ночи по сиднейскому времени Дэн отключил будильник, который должен был зазвонить уже через три часа, и крепко заснул.
