Мне бы сейчас развернуться и уйти, но пренебрежение в глазах силиконовой красотки вдруг пробуждает во мне дух противоречия, поэтому элегантно достаю из сумочки золотую карту вип-гостя, зачем-то подеренную Ником на день рождения,— хотя он и знал, что я не люблю клубы, а затем высокомерно стряхиваю на руки опешившей девице свой плащ.
— Отнесите в гардероб! — произношу, удивляясь тому, откуда в моём тонком голоске такие властные нотки.
Спина горит от взгляда напыщенной девицы, но я двигаюсь в сторону бара походкой дикой кошечки, молясь всем богам, чтобы не споткнуться во время своего дефиле. В лучах клубной иллюминации мой белоснежный наряд светится так, будто морда собаки Баскервилей в любимом произведении про Шерлока Холмса, но прятаться уже бесполезно, — ко мне с громким завыванием последнего из могикан несётся Юлька, разбрызгивая на пути алкоголь из высокого бокала.
— Я уже думала, что ты не придёшь! Охренеть ты красивая, Кать, оказывается! Зря я тебе подарила этот наряд, сейчас всех мужиков уведёшь, останусь без ухажёров! А чего суровая такая?! Пей давай! — сыпет она фразами, словно из рога изобилия, заглушая порой даже громкую музыку.
Не успеваю и слова сказать, как у моего рта оказывается Юлькин стакан, и мне приходится сделать пару глотков, чтобы буроватая пенящаяся жидкость не попала на моё белое платье.
— Крепко… — жалуюсь я, чувствуя, что на глаза навернулись слёзы, а внутренности пылают огнём.
— Вот ты неженка! — хохочет подруга и разом допивает остатки одним махом. — Ладно, пойдём тебе что-нибудь для принцессок закажем, а мне эту бурду повторим.
Пытаюсь ответить, что не хочу сегодня пить алкоголь, но в этот момент чувствую кожей чей-то тяжёлый обжигающий взгляд, от которого невозможно скрыться. Меня буквально впечатывает в место, на котором стою, поэтому даже не предпринимаю попыток двинуться за Юлькой, отправившейся пританцовывая к барной стойке.
— Екатерина, что ты тут делаешь? — раздаётся сзади низкий клокочущий голос будущего свёкра. Только у него такой удивительный тембр, от которого одновременно неприлично сладко и колко в районе солнечного сплетения. — Тебе лучше свалить из этого места! Двигай отсюда, я сказал!
На ватных ногах разворачиваюсь и замираю, глядя снизу вверх на Сергея Анатольевича, который сейчас нависает надо мной огромной давящей стеной. Он словно высечен из камня каким-то гениально-сумасшедшим скульптором, который решил объединить красоту, мужественность и опасность в своём шедевре. Всякий раз, когда смотрю на будущего свёкра, внутри всё холодеет от страха и некого восхищения. Мне нравилось рассматривать его украдкой, отмечая уверенные сдержанные жесты, небрежный наклон головы, лёгкую полуулыбку одним уголком вечно сжатых губ.
Впервые он настолько близко, буквально чувствую обнажённой кожей, едва прикрытой развратным платьем, жар его сильного тренированного тела. От подступившей паники, бултыхающейся во мне вместе с глотком алкоголя, в горле становится ком, который не даёт произнести ни слова.
— Екатерина! — вновь повторяет он, буравя нетерпеливым раздражённым взглядом тёмных глубоких глаз.
— Ммммм… — мычу, словно слабоумная, злясь на себя за глупое поведение и заливаясь краской оттого, что мне приятно находиться рядом с этим суровым мужчиной.
В поле его энергетики по телу словно пробегают лёгкие удары тока, заставляя кожу покрываться мурашками. Вместе с этим с ужасом чувствую, как твердеют мои соски, проступая сквозь тонкое кружево лифчика и невесомую ткань платья.
