Горничная вышла в коридор, неловко прикрыв за собой дверь.
– А что за лекарства? – спросил я. – Может, попробовать раздобыть их в местной аптечке?
– Нет, что вы, – доктор замахал руками. – Инсулин не держат в открытом доступе и не раздают направо и налево.
– Инсулин? – не сразу понял я. – А зачем вам инсулин?
– У доктора сахарный диабет, – объяснила Вера Николавна. – Уколы нужны каждый день, поэтому он всегда возит инсулин с собой.
– Да, к сожалению, это так. Мое заболевание неизлечимо, можно лишь искусственно поддерживать уровень сахара в крови за счет введения лекарства. Хорошо, что у меня еще остался запас, который я храню в дорожном чемодане.
– Но кому здесь мог потребоваться инсулин? – продолжила рассуждать моя учительница. – Это не наркотик, его трудно продать или использовать в личных целях, только если ты не диабетик.
– Погодите-ка, я где-то читал, что инсулин вводят спортсмены, чтобы быстро нарастить себе мышечную массу. Для этого не нужны особые медицинские навыки, инсулиновым шприцем очень просто пользоваться, – вспомнил я. – Может, кто-то из персонала? Официант, похоже, увлекается силовыми упражнениями, ну и еще этот пловец тоже, наверное, мог колоть что-то для увеличения объемов.
– Отличная идея, Марк! Неплохо тебя выучили в нашей школе, по крайней мере со смекалкой и логикой у тебя все в порядке, – похвалила меня Вера Николавна и стала осматривать тумбочку доктора. – Да-а-а, у вас тут все как на ладони, шприцы-ручки, флаконы – кто хочешь заходи и бери что вздумается.
Вера Николавна укоризненно покачала головой, и доктор совсем сник.
– Я же не знал, что кому-то придет в голову использовать лекарство от тяжелого недуга в совершенно других целях. Вы правы, я допустил грубейшую оплошность.
– Ну-ну, не время скисать, – Вера Николавна похлопала Гарольда Томаса по плечу. – Мы с Марком сейчас проведем небольшое расследование и в два счета отыщем ваш инсулин.
Мы вышли из комнаты доктора, и моя учительница потащила меня вниз по лестнице прямиком в крыло, где располагались комнаты персонала гостиницы. У номера с табличкой «Антуан Брисар» мы остановились, и моя спутница уверенно постучала в дверь.
Нам открыла растрепанная женщина с помятым лицом. От неожиданности я даже отпрянул, но Вера Николавна заулыбалась и прощебетала:
– Мадам Брисар! Рада видеть вас. Как ваше самочувствие? Мигрень уже отступила?
– Спасибо, мадам Ришар, мне уже лучше, – пробормотала женщина, пытаясь сфокусировать взгляд на нас. – За ужином непременно составлю вам компанию.
– У нас деликатное дело, – заговорщически прошептала Вера Николавна. – Вы, наверное, слышали, у меня сегодня пропала сумка, а сейчас выяснилось, что кто-то забрал у доктора Томаса его лекарства. Все это выглядит очень подозрительно, и мне бы не хотелось обращаться в полицию. Может быть, вы постараетесь вспомнить, не происходило ли чего-то еще необычного в вашем отеле в последнее время?
– Давайте лучше поговорим в моей комнате, – предложила мадам Брисар. Плотно закрыв дверь кабинета мужа, женщина провела нас до конца коридора в противоположную сторону.
– Итак? – сказала Вера Николавна, когда мы оказались в уютной светлой спальне мадам Брисар. Интерьер комнаты был безупречен, хотя местами встречались весьма неожиданные компоненты. Например, в углу на светло-коричневом комоде стояла православная икона в золотом обрамлении, а рядом – католическая статуэтка с изображением какого-то святого.
