– Уважает и любит? – переспросил Джон, – За что? За что она тебя любит? За что тебя любить? За что уважать?
– Мальчик мой, мой сын, – улыбнулся Владимир, – Я вижу, ты совсем осмелел! Ты больше не боишься меня?
– Я уже говорил тебе! Нет, я не боюсь тебя! – соврал Джон и, если бы на месте Владимира был кто-то другой, он непременно поверил бы в слова парня. Но не Владимир.
– Ложь, – покачав головой, сказал мужчина, – Ты думаешь, я не слышу биение твоего сердца? Ты думаешь, я не вижу в твоих глазах страх?
Джон машинально опустил глаза, а потом снова посмотрел на отца.
– Зачем тебе это нужно? – спросил он.
– Что именно?
– Зачем тебе нужно чтобы я боялся тебя?
– Мне это вовсе не нужно, – возразил Владимир, – Я не хочу, чтобы ты меня боялся! Я хочу, чтобы ты, как и твоя сестра, любил и уважал своего отца. Того, кто дал тебе жизнь. Того, кто растил тебя и заботился о тебе всё это время!
– Всё это время?! – возмутился парень, – Я столько лет жил в этом доме почти один!
– Один? А разве мы с Мэридит не приезжали к тебе?
– Вы просто приезжали, но не ко мне! Ко мне приезжала Анна, но не ты и не Мэридит!
– Значит, ты так думаешь?
– Я так не думаю, так и есть! Почему ты бросил меня здесь?
– Потому что я хотел, чтобы ты подумал, хорошенько подумал, над своим поведением.
– Над каким поведением?
– Ты и сам прекрасно знаешь над чем тебе стоило подумать. Но прошло уже так много времени, а ты всё ещё не сделал правильный выбор.
– Какой ещё выбор?
– На чьей ты стороне. На стороне своей матери или на моей.
– Я не знаю, что между вами произошло тогда, но это не война, чтобы мне выбирать, на чьей стороне быть. К тому же мамы уже давно нет.
– Ошибаешься, – сказал Владимир, и в небольшой комнате снова наступила тишина, которая вскоре была прервана голосом Джона.
– Значит, ты хочешь, чтобы я любил и уважал тебя? – спросил он, – И ты думаешь, что такими методами ты добьёшься моей любви и уважения?
– Ты говоришь так, будто ты царь, а я твой придворный слуга, – усмехнулся мужчина, – Возможно… Возможно, когда-нибудь ты поймёшь…
– Пойму ЧТО?
– Всё! Поймешь, что кроме меня и Мэри у тебя больше никого нет, и никогда не будет. Поймёшь, что мы твоя семья. А в семье все должны любить, уважать и поддерживать друг друга. Должны держаться вместе.
– Идеальная семья… – выдохнул Джонни.
– Да! И наша семья должна быть идеальной! Твоя мать хотела разрушить это! И у неё это получилось! Но тебе я не позволю это сделать! И я добьюсь любыми способами того, что мои дети будут любить, уважать и ценить своего отца! Так же, как любит и ценит их он. Добьюсь того, что вы будете беспрекословно мне подчиняться!
– Подчинятся? Так ты хочешь, чтобы мы тебя любили и уважали? Или хочешь сделать из нас рабов?
– Нет. Ты неправильно меня понял. Вы мои дети! И вы должны слушать своего отца и следовать тому, что я говорю вам.
– И делать то, что ты прикажешь?
– И делать то, о чём я прошу вас.
– Замечательно! А то, что хотим мы, тебя вообще не волнует? И то, что ты делаешь так, чтобы мы тебя боялись… Чтобы я тебя боялся! Что это за любовь такая?
– Пусть и такая. Пусть даже ты будешь бояться меня. Но ты должен быть с нами. Со мной и с Мэри. Мы семья. Тебе ясно?
– Ясно! Ясно, что ты ненормальный! – вскочив с кресла выкрикнул Джонни.
Владимир угрожающе посмотрел на сына и тот снова сел.
– Не больше, чем ты, – сказал мужчина, – И запомни, я не позволю тебе настраивать против меня мою же дочь. Так же, как не позволю тебе уйти.
