– Может, это была горничная? – попытался закончить разговор Арти.
– А потом его приятель решил заглянуть в 58-й из любопытства и пропал. Больше его никто не видел. И до этого еще многие пропадали.
– Вот на днях, например, – Федор Маркович определенно не собирался останавливаться, – Я слышал, как в том коридоре стучали кости по столу. Но там точно никто не живет кроме вас. И вчера… Вчера вы с кем-то играли в шахматы?
Арти уже не удивлялся любопытству постояльца.
– Ко мне заходил приятель, – спокойно ответил он, – Днем. Мы вроде тихо.
– Да, но… – разочарованно протянул писатель, – Но девочка, – внезапно оживился он.
– Какая девочка? – голос портье звучал успокаивающе, – Вот эта? – он указал на темноволосую малышку в коричневом платьице и школьном фартучке с бантами на хвостиках. Федор Маркович, увлеченный беседой, даже не заметил, как она подбежала. Он хлопал глазами, с удивлением рассматривая школьницу.
– Моя племянница, – кивнул в ее сторону Арти, не оборачиваясь, – В классе карантин, и ей не хочется сидеть дома одной, пока родители на работе. Если она вам мешает, то больше не будет скакать в коридоре, только в номере.
– Почитай пока книжку, Алиса, – портье вытащил из рюкзачка томик со сказками и передал девочке.
Федор Маркович растерянно хлопал глазами. Девочка выхватила книжку и побежала по коридору в сторону 58-го номера. Совершенно обычная девочка. Писатель запоздало понял, что Алиса так ничего и не сказала. Где-то совсем уж издалека послышался ее заливистый смех.
– Вы, Федор Маркович, пишите книжку вашу. Пишите спокойно. Фантазируйте. – вкрадчиво сказал Артур, – Они же ничего плохого не делают. Шалят только немного.
Портье кивнул постояльцу на прощание и направился на свой пост.
«Вот именно, – подумал писатель, – они совсем ничего не делают. Не завывают. Не стонут. Не оставляют пятна крови и жуткие надписи. Вообще не пугают. Как я могу написать книгу, если они совсем не страшные?»
«А, собственно, этот портье… Кто он вообще?» – Федор Маркович задал этот вопрос уже сам себе, чисто риторически. И возможно даже не вслух. Но проходящий мимо высокий немец приложил палец к губам:
– Он – Хранитель, – свистящим полушепотом сказал иностранец. Под мышкой у него была зажата шахматная доска. Слегка прихрамывая, немец с достоинством прошествовал мимо, опираясь на черную трость с набалдашником в виде головы пуделя. Его шаги стихли раньше, чем он достиг вестибюля.
Писатель вытер тыльной стороной ладони взмокший лоб и поежился от внезапно накатившего холода.
***
В девять часов утра Арти вернулся в свой номер. Балконная дверь была распахнута, в комнате было свежо, пахло морем и теплым летним дождем. Двери шкафа были тоже приоткрыты, а молоко из блюдца исчезло.
Арти заглянул внутрь гардероба, посмотрел на дорожку в шахматную клетку, закрыл двери и через минуту вновь открыл. В зеркале колыхалось поле красных роз, а вдалеке возвышалась темно-красная башня.
Он снова закрыл двери, в этот раз уже на щеколду, убрал разбросанные по дивану книжки на полку и вышел на балкон с чашкой капучино в руках. Горизонт был чист, небо над речкой голубело, слегка тронутое легкой утренней дымкой. Полностью раскрывшаяся Роза благоухала, смешиваясь ароматом с кофейным духом.
Арти подумал, что в следующий раз, когда у шкафа будет настроение не сказочное, надо бы вытащить оттуда чересчур любопытного бизнесмена, что год назад снимал соседний номер.
