«Эпиморфный образ группы изоморфен фактор-группе по ядру эпиморфизма». Ася старательно записывала теорему, звучащую, как страшное заклинание, стараясь поспеть за преподавателем. Девушка уже смирилась, что понять все эти фактор-группы и морфизмы, ей не дано. Она была почти уверена, что ей ни в жизнь не пригодится дискретная математика, и единственный шанс ее сдать – вызубрить абракадабру наизусть. Математик говорил быстро и быстро стирал формулы, целиком заполнившие доску, так что многие студенты даже не пытались конспектировать. Ведь всегда можно сделать копию тетрадки более старательного одногруппника.
Подружка Аси тоже спешила перенести выкладки с доски в конспект, но ее взгляд невольно ускользал в ряды аудитории-амфитеатра. Она ненароком поправляла рыжие кудряшки и посматривала то на одного, то на другого студента. В жертвы Леся выбирала законченных ботаников, которых на потоке было немало. Стоило одному из них залиться краской в ответ на ее многозначительную улыбку и смущенно уткнуться в тетрадь, как вскоре у Леси появлялся новый верный рыцарь-раб, который делал за нее лабы и писал курсовики.
Ася же патологически не любила списывать и в принципе о чем-либо просить, даже если дело касалось решения слишком сложной задачи. А еще ей не хотелось заводить просто умного мальчика. Ей нравились красивые – такие, как Вадик из параллельной группы.
Профессор тараторил доказательство теоремы, а Вадик следил за бурной деятельностью ворон за окном.
Воронья семейная жизнь казалась гораздо увлекательнее математики – они строили гнездо и ругались. Самец таскал прутики и преподносил своей партнерше. Ворона пренебрежительно брала веточку, разглядывала ее, наклоняя голову то так, то эдак, выбрасывала вниз и каркала, ругая кавалера. Под деревом вырастала куча выбракованного строительного материала, а потрепанное после зимы гнездо все еще выглядело непригодным для высиживания потомства. К середине пары, ворона-самец сменил тактику. Он отлетал на заборчик, дожидался, когда подруга займется чисткой оперения и перебранкой с другими птицами, пикировал на газон и вытаскивал палочку из кучи. Когда, наконец, ворона благосклонно приняла прутик, ранее не прошедший техосмотр, Вадик хмыкнул и картинно тряхнул шевелюрой – белокурый локон упруго взлетел и мягко упал на лоб. И будто почувствовав Асин взгляд, Вадик повернулся и явственно подмигнул девушке. А еще улыбнулся.
Целая стая бабочек будто вспорхнула в животе, и Ася тут же уткнулась в конспект, с ужасом обнаружив, что пока она отвлекалась на созерцание Вадика, нить доказательства теоремы о всяческих морфизмах окончательно затерялась.
После звонка Ася как обычно копалась, утрамбовывая тетради в рюкзак. Вадик возник перед ней совершенно внезапно.
– Привет, дашь потом лекции переписать? – прозвучало это так, будто он и не с просьбой, а наоборот даже делает Асе огромное одолжение. Девушка растерялась, безропотно кивнула, но Вадик уже отвернулся и побежал догонять в коридоре красотку курсом младше и специальностью попроще.
***
По дороге домой Ася сама не заметила, как забрела в букинистический магазин. Она корила себя за слабохарактерность, душа кипела возмущением из-за наглости Вадика. Вот только настырные бабочки по-прежнему порхали в животе, наполняя Асю предвкушением встречи с объектом обожания, пусть даже под предлогом передачи конспекта.
