Вдруг их разговор прервал громкий звонок телефона. Посмотрев на экран своего гаджета, Джим увидел чей-то не определившийся Нью-Йоркский номер.
–Кто это?– спросил его Боб, закладывая ляссе внутрь книги.
–Понятия не имею,– ответил молодой человек, и спустя несколько секунд бездействия нажал на кнопку принятия вызова.– Алло?
Из динамика донеслось шипение, похожее на белый шум.
–Ну?– нетерпеливо поерзав, Боб вовсе закрыл свою книгу и положил ее на диван.
Вместо ответа Джим отодвинул телефон от уха и включил громкую связь. Шипение не прекращалось, и мужчины просто слушали его, чувствуя нарастающее в груди напряжение, как вдруг сквозь шипение начали доноситься еще какие-то звуки, которые поначалу невозможно было разобрать, но спустя несколько секунд они стали громче, и они различили одно слово, повторяющееся вновь и вновь плачущим женским голосом. «Помогите». Вдруг к голосу добавились ее несколько других, посторонних голосов. Они были детскими, как у десятилетних мальчиков, и интересным образом аккомпанировали женщине, создавая один, подобно протяжному плачущему эху, голос. «Помогите!».
Неожиданно голоса прервались, и несколько секунд вновь остался только один шум, но тут из динамиков послышалось хриплое мужское дыхание. Оно было таким, словно его владелец, страдающий астмой, был очень взбешен, но старался держать себя в руках.
–Твою мать,– тихо ругнулся Боб, медленно подняв с пола стоящий в ногах рюкзак.– Какого черта?
Расстегнув молнию, он сунул руку в сумку, как вдруг позади послышался звон бьющегося стекла. Одновременно обернувшись, охотники увидели стекла упавшей с подоконника небольшой разбитой старой вазы, осколки которой разметались острым градом по полу. Достав мешочек со смесью соли и серебра, Боб медленно поднялся, чувствуя легкое касание холодных щупалец страха, холодным могильным ветерком прошедших по его сердцу. Набрав в грудь воздуха, и продолжая слышать хриплое дыхание, доносящееся из динамиков телефона, мужчина сделал шаг вперед по направлению к разбитой вазе, как вдруг увидел в зеркале, висящем неподалеку, постороннего мужчину. Он стоял позади него, в шаге от Джима, и, не отрывая своего стеклянного взгляда, смотрел на вцепившегося в телефон молодого человека.
Неожиданно голова призрака (мужчина понял это по еле заметно мерцающему силуэту) повернулась в сторону зеркала, и Боб встретился с неизвестным взглядом. Этому человеку на вид было около пятидесяти или пятидесяти пяти лет, одет он был в черный, старого образца костюм, а для полного образа средневекового аристократа ему лишь не хватало шляпы-цилиндра и монокля в глазу. На бледной, с выпирающими бугорками сломанных костей, шее мужчины виднелся лилово-фиолетовый круглый след от веревки.
Резко развернувшись, Боб швырнул в сторону Джима небольшую горсть соли с серебром, и в трубке послышался возглас, перемешанный с протестующим взбешенным шипением. Свет замелькал, и небольшой кофейный столик подбросило в воздух и отшвырнуло в стену, а зеркало взорвалось, словно в нем был динамит. Разлетевшись в дребезги, несколько обломков мебели срикошетили в Джима. Выронив свой телефон, мужчина отшатнулся в сторону, прикрываясь при этом руками.
–Что за хрень?!– спустя несколько секунд затишья спросил он у Боба.– Мы же покончили со всеми! Кто это такой?
–Не знаю,– ответил мужчина, подхватывая свою сумку с пола.– Пошли отсюда. Нужно копнуть поглубже и разузнать про этого человека. Видимо, все это творил не Эдвард Блэк.
