– Я предпочту совместить.
– И получить отвратительную няню и фиговую любовницу. С обеими ролями одновременно справится только жена!
– А ты, Тронь, считаешь, что подходишь на эту роль? Уже в жены набиваешься? Что ж тогда от кастинга отказываешься? – рычит псих.
У него явно не всё в порядке с головой. Как он большим боссом-то стал?
Или наоборот? Это необходимое качество для хозяина жизни?
Он непробиваем, и прет вперед, как носорог!
– Нет, я ОТбиваюсь изо всех сил от вас, но у вас, видимо, контузия, – мне наконец удается прорваться к двери.
– Я ска…
– Хватит, – обрываю я устало. – А я сказала, хватит. Надоело переливать из пустого в порожнее. В вашем предложении, – выплевываю я, – вы не учитываете одного: мне это не нужно, я этого не хочу, и я этого делать не стану.
– Почему? – требовательно спрашивает Виктор. – Ты же не фригидная, я проверил…
– А какое отношение моя сексуальность имеет к вашей дочери? – отбриваю я.
Скрипит зубами. Ему бы пустырничек попить, авось и желания странные пропадут. Но, как бы я ни была зла, озвучить свое предложение не решаюсь. Все-таки Воронцов слишком непредсказуем, и я его реакции опасаюсь.
И, похоже, не зря.
Чайные глаза темнеют.
– Варвара, ты все усложняешь. Сдается мне, стоит тебя подтолкнуть…
– Виктор Андреевич, – подчеркнуто официально обращаюсь я. – Судя по всему, воспитатель действительно нужен не только вашей дочери. Вы определенно с этими функциями не справляетесь, если для нее нормально, что вы подарили ей человека. Что собственно не удивительно. Вот сегодня я вам помогла. По доброте душевной. А что получила в ответ? Угрозы? Домогательства? Кажется, нынче это называется модным словом «харассмент». Столько всего, и ни слова благодарности.
Разумеется, я и не думаю, что способна пристыдить этого наглеца, но, может, до него хотя бы дойдет, насколько я возмущена и против?
– Ладно, – выдавливает Воронцов. – Ты права.
Что? Я не ослышалась? Но оказывается, я радуюсь раньше времени.
– Я тебя не поблагодарил и за сегодня, и за кашу.
– Кашу? – не сразу понимаю я, о чем речь.
– Да. На турбазе. Вкусная была. Спасибо.
Это звучит так, будто я ему ее готовила.
– А извинения? – намекаю я.
– А извиняться за то, что у меня на тебя стоит, я не буду, – снова рявкает Воронцов.
Нет, он специально подбирает такие шокирующие слова? Сколько можно уже тыкать в меня своим интересом? На турбазе, буквально в глаз ткнул эрекцией, и сейчас словесно не дает забыть!
– А в благодарность позволь тебя подвезти, – выговаривает Виктор с большим трудом. Чувствуется, что в его лексиконе слово «позволь» было похоронено очень глубоко.
В общем контексте любая нормальная девушка послала бы его к черту, но внутренняя отличница подает голос и говорит, что двоечникам нужно поощрение, для закрепления материала.
– Хорошо, – вздыхаю я. – Но только без приставаний.
Воронцов косится на меня так, будто я предложила ему крутить педали велосипеда без ног. Ему очень хочется, что-то ответить, но он сдерживается.
И как это его не разрывает на части? Явно же привык, что последнее слово всегда за ним.
Я вот, наоборот, предпочитаю не отсвечивать, от этого одни проблемы. Собственно, случай с Виктором – тому яркое подтверждение.
И мне неуютно быть в роли смелой барышни.
Правда, надолго Виктора не хватает.
В машине он кидает на меня такие красноречивые взгляды, что я не выдерживаю:
– Ну что?
– Я все равно не понимаю. Зачем ты упираешься?
