Откроется не каждому - страница 25

– А я что тут делаю? С секретом замок, – оправдывался толстый. – Тут же не ставят сигнализации. Выставим окно, ты тихонько заберёшься, возьмёшь – и обратно. За пять минут управимся, а с замком – кто знает, сколько ещё возиться буду…

Кудрявый разочарованно фыркнул, махнул рукой на напарника, от которого оказалось немного толку, и пошёл вдоль дома. Он завернул за угол и встал у ближайшего окна, которое из-за высоких сосен было в тени, а с улицы эта часть дома не просматривалась.

Кудрявый подергал раму: ни малейшего шевеления. Монолит. Кудрявый достал складной нож и попробовал просунуть лезвие между створкой окна и деревянной рамой – на вид ей лет сто, и логично было ожидать, что лезвие легко войдёт в щель. Но лезвие не продвинулось ни на миллиметр.

– Что за чёрт, – сказал себе кудрявый.

– Чего ты тянешь? – спросил у него за спиной толстый.

– Попробуй ты, – кудрявый отошёл от окна, предоставив поле битвы подельнику.

После нескольких безуспешных попыток открыть окно толстяк поднял с земли булыжник размером с большое яблоко и аккуратно ударил им в стекло, опасливо закрываясь от осколков, которые точно должны были полететь в него от удара таким камнем. Но нет, окно не разбилось. Толстый удивлённо посмотрел на кудрявого и ещё раз со всей силы кинул булыжник в окно, успев подумать: не отлетит ли кирпич в одного из них? Метательное орудие и правда отлетело в кудрявого.

– Ты чего?! – возмутился кудрявый, потирая место удара.

– Стекло должно было разбиться, – пожал плечами толстый, пытаясь объяснить, почему камень ударил подельника в грудь.

Кудрявый шагнул к окну и стёр пальцем пыль от булыжника, оставшуюся на стекле на месте удара, растёр её между пальцами, чтобы убедиться, что это был камень, а не губка для мытья посуды. Потом ещё раз провёл пальцами по тому месту окна, куда пришёлся удар, – ничего. Ни скола, ни трещины. Ничего.

– Что будем делать? – спросил толстый.

– Нужен тяжёлый инструмент. Посмотри вокруг.

Воры попробовали использовать кусок трубы, толстую ветку и даже подкову, найденную на заднем дворе дома, но все их усилия были напрасны. Дом стоял, как монолит, и не замечал попыток злодеев пробраться внутрь. Через полчаса первым сдался толстяк.

– Пошли, расскажем им. Это какой-то заколдованный дом. Так нечестно. В него нельзя забраться. Пусть сами лезут, раз такие умные.

– Да, пора валить отсюда, – согласился кудрявый. – Не по себе мне что-то от этого дома. И где ты нашёл этих заказчиков?

– Они сами меня нашли. Предложили лёгкую работу: забраться в пустой дом и вынести несколько тетрадей и книг. Чего проще? Я тогда подумал, что это самые лёгкие деньги в моей жизни.

– Вот тебе и лёгкие, – резюмировал кудрявый.

– Только я задаток у них взял, – внезапно признался толстяк, – половину стоимости. И их старший сказал, чтобы я без тетрадей не возвращался. Наверное, пошутил так.

– Про меня они знают? – постарался максимально беспечным тоном поинтересоваться кудрявый.

Толстяк отрицательно помотал головой.

Папа уезжал. Клара вышла проводить его до машины. Папа деловито проверил, не остались ли вещи Клары в машине, удостоверился в сохранности её паспорта у тёти Лизы, убедился в сотый раз, что оставил деньги на содержание. Не зная, что ещё сказать на прощание, неловко обнял Клару, сел в машину и бросил её здесь одну на произвол судьбы. Ну а как это ещё называется?

Клара готовилась к моменту, когда останется совсем одна в Старой Руссе. Она представляла себе это, пусть не в деталях, но в целом: вот папа уехал, вот я пошла туда, вот я сделала то и то… Но в реальности всё оказалось по-другому и гораздо хуже. Клара почувствовала себя одинокой и совершенно беззащитной. До этого момента она никогда не осознавала, никогда так тонко не чувствовала, насколько важно, чтобы рядом с ней зримо или незримо присутствовали родители и она могла на них положиться. Может, Клара и хотела бы больше самостоятельности, но только если рядом будут родители. Чтобы в момент, когда самостоятельность станет зашкаливать, можно было бы подойти к маме и передать ей ответственность за своё светлое будущее.