Есть очень хотелось. С самого утра ничего не успела перекусить. Работы много было.
– Гришка всё выбросил, – разочарованно сказала Аня, смотря вглубь шкафа, – и вот даже платок в цвет нашего флага.
В руках сестра держала ярко-красный платок. Такой уж точно заметишь даже в безлунную ночь. Он, как огонь маяка, привлечёт к себе сотни любопытствующих глаз.
– Платок красивый. Как наш советский флаг, – полюбовалась вслух я красивой вещью.
– А мне-то что? Красивый и красивый! Лучше бы чёрный, – и раздражённо бросила его в шкаф.
Именно в это мгновение мне в голову пришла коварная мысль. Что если Анькины яркие тряпки сыграют на нашей стороне? Этот недостаток, мы используем нам во благо.
– Аня, я надену твой платок, а ты мой. В темноте нас никто не различит. Мы дойдём до нашего дома. Я в твоём платке пойду домой, а ты в моём огородами к Федьке. Если нас кто и увидит, то подумает, что ты к родителям пришла. А я – это я. Я не замужем. Мало с кем любуюсь, да на свидания бегаю.
Я думала, что сестра меня задушит обнимая. Настолько сильно она обрадовалась.
Мы дождались, когда стемнело и вышли переодетые из дома. Нас забавляла игра в шпионов. В Сенно есть одна особенность. В вечерние будни улицы города пустеют. Большая редкость, если хоть кто-нибудь встретится вам на пути. Оживлённо в базарные дни и то только до девяти вечера максимум. В это время чуть протрезвевшие горожане плетутся домой из гостей. Нам повезло вдвойне. В городе даже собака не пробежала. Мы быстро прошмыгнули по площади. Потом пробежали по Советской улице и вышли на Красную Слободу.
Зайдя во двор, Аня сказала:
– Если что, я на сеновале бабы Клавы.
Я даже не успела подшутить над их тайным местом встречи, как Аня уже бежала по огороду в сторону дома глухой старушки. У Клавдии Никифоровны был большой сеновал. Ещё до революции её муж торговал сеном. В тридцатых муж умер. Вдова отдала постройку в общее пользование. Находясь на самом краю города, этот сеновал идеальное место для встреч. Была, правда, одна помеха – собаки. Старушка глухая, а пёсики нет, но сестра с Федькой подкармливали их, поэтому два больших кобеля виляли хвостиком, а не лаяли на непрошеных гостей.
Походы Ани на ночёвки к семье никого не настораживали. Подумаешь, молодая жена бегает в отчий дом во время отлучек мужа. Страшно одной в пустом доме. Бывало, Аня приходила к нам на часок-другой. Потом брала незаметно мой серый платок и бежала к Федьке, а я в это время прятала Анькин красный. Сестра пропадала на сеновале несколько часов, заранее договариваясь со мной, когда мне ждать её возвращения. Я выходила с её платком и встречала сестру в огороде. Она накидывала атрибут нашего обмана на свою голову и довольная со спокойной душой возвращалась к мужу. Для Коршунова она была у родителей. Спроси он у матери и отца: «А была ли Аня у вас вчера?», и что бы они ответили? Правильно! «Была Анечка. Конечно!» – в один голос уверенно заявили бы они. И это была бы правда. Та правда, которую мы им показывали. И соседи видели нашу «Красную Шапочку», идущую по Красной Слободе.
Вот так легко мы обманывали сотрудника НКВД.
– С нас вышли бы отличные шпионки, – шутила Аня, меняясь в очередной раз платками.
За месяцы тайных встреч с Федькой моя сестра, снова стала смеяться. Её шутки грели мне душу. Ради одной её счастливой улыбки, я готова была покрывать обман вечно. Гришке было невдомёк, что это не от чувств к нему она так повеселела. Не от подарочков Анюта улыбается. Молодая жена бегала на сторону. С любимым на залежалом сене Аня забывала о проклятом муже. Моя сестра черпала удовлетворение ещё и оттого, что вот так просто обманывает Гришку. Он из кожи вон лезет ради неё, а она любится с другим.
