Откровения на пути в обитель - страница 31

Первое время после прибытия у моего рабочего кабинета в поликлинике был аншлаг. Прежний невропатолог Вячеслав М., достаточно натешив местное население своими пьяными приключениями, отбыл домой в Куйбышев года четыре назад. По этой причине приём в поликлинике и консультации в терапевтическом отделении вела невропатолог из местной центральной районной больницы Татьяна Васильевна С. – местная жительница, недавно окончившая Оренбургский мединститут и не отличавшаяся деликатными манерами. С ней я поддерживал добрососедские отношения, хотя и пытался как-то неумело и неуклюже оказать ей из чувства вежливости мужское внимание, но она, к счастью, пресекла эти жалкие попытки.

Вскоре после начала моей собственной врачебной практики я получил на дорожном аптечном складе настоящие, пусть даже простенькие, стальные, ИГЛЫ ДЛЯ ИГЛОРЕФЛЕКСОТЕРАПИИ. Не мудрствуя лукаво, стал претворять теорию в практику. Ко мне потянулись не избалованные медицинскими услугами абдулинцы. После приёма в поликлинике и осмотра неврологических больных в стационаре я занимал освобождавшийся к тому времени физиотерапевтический кабинет, и туда начинали тянуться страждущие, по преимуществу женщины. Вкалывал иглы, что называется – «набивал руку», делал массаж с элементами мануальной терапии. Как ни странно, от моих сеансов большинство получали значительное улучшение. Большинство благодарили, кто чем мог, хотя никакой таксы я не назначал.

Как-то меня попросили полечить приехавшую к сотруднице больницы родственницу – молодую женщину. Она оказалась очень привлекательной (пациентки мои были в основном пожилые и очень полные), и поскольку я лечил её «по полной программе», включая мануальные манипуляции, то, будучи неженатым, почувствовал сильное влечение. Она, ощутив это, думаю, ради развлечения, подыгрывала мне. Как-то мы оказались попутчиками и шли мимо моего домика, и я, поймав её несколько похотливый взгляд, указал на хижину и сказал, что живу очень уединённо и не люблю гостей. Отчётливо помню, как назвал себя образно «монахом». КТО МОГ ЗНАТЬ, ЧТО ЭТО ОКАЖЕТСЯ ПРОРОЧЕСТВОМ!

Первое время после прибытия в Абдулино я переписывался с Аней, мы обменивались любезностями, вспоминали наши ночи, хотя вспоминать-то, собственно, было нечего, единогласно поносили Борю. Каким-то образом (скорее всего, «по недосмотру» комплексующей супруги) мои письма Боря прочитал. Было объяснение с ним по телефону. Договорились потолковать дома, когда я приеду в Куйбышев. На Центральном автовокзале состоялся длинный разговор. Оба страшно волновались, трясущимися руками курили одну за другой сигареты, хотя я и не был курильщиком. Однако расстались друзьями, вынеся суровый приговор Ане и вообще всем женщинам, в чём были, наверное, частично и правы.

В скором времени были закончены отделочные работы в новом двухэтажном здании поликлиники, и мне достался кабинет, который никто не хотел брать. Неизвестно для каких целей предназначенный по проекту, он состоял из трёх комнат: центральной большой с входной дверью и двумя смежными маленькими, лишёнными дверей в общий коридор. Напротив оказался также пустующий кабинет большой площади. Быстро смекнув, я решил развернуть в этих помещениях реабилитацию для своих больных. Кабинет напротив стал кабинетом ЛФК. Там была вмонтирована в стену шведская стенка, установлен аппарат для механотерапии, куплен и постелен на пол большой палас. Вскоре к нам устроилась на работу медсестра, имеющая квалификацию инструктора ЛФК. Мне нужно было своих больных с вертеброгенной и суставной патологией куда-то направлять. Дело пошло! В центральной комнате моего трёхкомнатного кабинета был оборудован кабинет психотерапии, в который я вывел акустические колонки. В комнате справа мы устроили аппаратную, гардероб и бытовку. В комнате слева я вёл приём неврологических больных. Занятно было наблюдать, как пациент, открыв дверь из коридора, попадал в затемнённое плотными шторами безлюдное пространство. Уже на этом этапе я начинал диагностику. Ждал и наблюдал, каким образом бедняга выйдет из затруднительного положения.