Открытки от незнакомца - страница 24

Мой палец зависает над кнопкой мыши. Что, если свидетельства о смерти нет? Это будет означать, что моя мать жива, что я не сирота. Я кликаю мышкой. Я сама поставила себя в безвыходное положение, зашла слишком далеко, как теперь отступить? Я слежу за маленькими песочными часами на экране, они наполняются и пустеют, наполняются и пустеют. Потом экран обновляется, и я вижу сообщение кричащими красными буквами:

Очень жаль, мы не обнаружили результатов, соответствующих вашим критериям поиска.

На мгновение мое сердце замирает, я не сразу понимаю, что отсутствие результатов означает отсутствие свидетельства о смерти моей матери. Моя мать не мертва. Не мертва! То есть жива!

Я снова и снова повторяю поиск, но результат не меняется. Я двигаю дату взад-вперед в диапазоне десяти лет, хотя в этом нет никакой логики: я точно знаю предполагаемое время ее смерти – февраль 1987 года. Ничего. А если поставить текущий год? Я колеблюсь. Вдруг моя мать не умерла в 1987 году, но мертва теперь? Вдруг я нашла ее, чтобы опять потерять?

Нет, я должна знать. Я должна знать все наверняка. Я кликаю и жду. Ответ прежний: результаты отсутствуют.

Я сейчас зареву! Смахивая наворачивающиеся слезы, я таращусь на сообщение. Результаты отсутствуют. Из-за слез эти слова распадаются на кучку цветных пикселей. Возможно ли, чтобы моя мать была жива? В этом нет никакого смысла, но какие еще могут быть объяснения?

Добрых полчаса я оцепенело смотрю на экран. Наконец ноутбук переходит в спящий режим, и я, придя в чувство, обнаруживаю себя перед черным прямоугольником. У меня смутное чувство, что опомнилась я от какой-то мысли, и теперь я силюсь извлечь ее из подсознания, но это оказывается непросто, как поймать пух одуванчика. Только я собираюсь схватить пушинку, ветерок уносит ее прочь. Но я не сдаюсь и в конце концов завладеваю своей юркой мыслью. Оказывается, она так проста, и мне не верится, что я умудрилась ее упустить. Если моя мать жива, то можно попробовать что-то о ней узнать, выяснить какие-нибудь подробности, которые смогут хотя бы что-нибудь прояснить.

Мои пальцы напрягаются от нового прилива адреналина. Я бужу ноутбук и задаю новый поиск: пишу в поисковой строке «Энн Фернсби» и в нетерпении жду результатов.

Поисковик пытается навязать мне «Энн Хорнсби» – а то я не знаю имя родной матери!

Я пробегаюсь взглядом по результатам поиска. Они довольно скудные: мне предложено довольствоваться какой-то Энн Браун, уроженкой городка в Йоркшире, который даже по-другому пишется, и кучей страниц, посвященных этому городку. Я не вижу ничего, хотя бы отдаленно относящегося к моей матери, и недоумеваю: как это – ничего? Любой человек оставляет цифровой след, в наше время иначе не бывает. Я обновляю поиск. Знаю, это бесполезно, но иначе никак. Имя и дата предполагаемой смерти, имя и год рождения… Нет, все бесполезно.

Я бью по клавиатуре кулаком, как будто из этого может выйти толк, клавиши протестующе клацают. Я узнала, что моя мать жива, и на этом все заканчивается? Нет, это немыслимо! А если она жива, то где она? Чем занимается? Как живет? Потом у меня родится миллион других вопросов, но сейчас я сосредоточена на самом главном. В конце концов наступает момент, когда у меня сами собой закрываются глаза. Оказывается, уже третий час ночи. Все вокруг меня погружено в безмолвие. Я закрываю ноутбук и бреду в сторону спальни. Изучаю свое отражение в зеркале, пока чищу зубы. Похожа ли я на нее? Узнала бы она меня на улице? А я ее?