Откуда возникает личный рок? - страница 10

Ты болел и не видел на чёрном – клеймо,

Только светит фитиль, понимая весну

От напрасного мужества – жить одному.

Чтобы верить за стадом, откуда бы сам

Ты сложил идеальности крылья – к себе,

Чтобы чувство забыть и умнея – вести

Тот фитиль, от которого хочешь – расти.

Ты в пределе любви от такой – высоты,

Мельче здравого тона и выше – игры,

Там не можешь по возрасту – снова былым

Открывать управление мира – под ним.

Но и белый фитиль не умён – по руке,

Не осветит фатальности – ниже стихов,

Он ведь чёрный в глазах расстояния – мне,

Синхроничный остаток материи – вне.

Мне не пишет твой робот – в огне,

Не играет под правилом – ныне,

Он в России был ликом – во сне

Исчезающей близости – формы ума.

Он казался мне в тысячном – сне,

Как внутри – объективности линия,

Что крадётся и ждёт, унывая за мир

Этой пошлости жить – под дугу.

Там и ты не нагнулся, но выжат уму,

Разумением в древности – смысла,

Точно робот в фантастике – или вина

Верит в пользу забытого телу – ума,

Но спросив – не услышит на имени.

Это давняя воли, забытая смерть,

Тёплый ветер и ссохшийся дар – на тебе,

Где не будет фантастики – только одна

Постоянна ветвь утомления – мира.

На печальном аду, над твоей синевой,

Где играют в России ей волей – глаза,

Там забыл ты искусственный образ, увы,

Точно верил в обычности, что пересилил

Эти ливни на роботе смерти – в кону,

Раб за мнимой стеной, от которой я помню

Волей благо желания, чтобы – успеть

Упрекнуть идеальные формы – в уме.

Взять особенный вальс и – ему по тебе

Провести слой фантастики, где не пойму -

То ли день, то ли ночь, но у роли – вокруг

Только божеский вид – идеальности мук.

Улица – за мыслью от «никто»

Верит только времени и – ждёт,

Что напрасный выхода – упрёк

Стал тебе над честью – осторожен.

Чтобы думать в сумерках – на ад,

Где-то говорить, что сам – богат

Ты внутри пародии – из бледной

Позы горделивой в нас и – вредной,

Чтобы думать в этом – на губах.

Улица из роз в рассвете – грёз,

Ты спросила в здешней – атмосфере,

Где и время в приращённой – мгле

Стало вдаль характером – летать?

Где отсыльный ветер – будет греть

Поздний шум анахронизма – в памяти,

Чтобы падать в лучший – разговор,

Думая, что вышел этим – спорт

На двоих – внутри одной пародии.

В этом чувстве улицы – взошёл

Ты сегодня думать мне – приливом

Тонкой формы глади – будто шум

Времени из маски в сто – чертей,

Сам в душе строптиво – оглянулся,

Где зажал свой тихий голос – мира,

Будто бы ты стал себе – причиной

В том лишь привыкать – ещё мужчиной.

Мне не верит тот миром – напев,

Что нуарный он стал – по себе,

Чтобы чувствовать спелое – вновь,

Заправляя под чувство – любовь.

Словно белые голуби – в дар

Мне оставили в тысячной – мгле

Этот вереск, как счастья пожар,

Забывая тот ужас – от смысла,

Что нуарной расщелиной – в глаз

Светит ночью, как будто – отказ

Стал преддверием к мелкой – игре

Расторопного общества – в мире.

Стала словом скупать – эта ночь

Общий стиль идеальности – в точь

Направлением смерти – в огне,

Где затерян ты в этом – окне.

Всё сидишь, словно голубь, увы,

И не можешь догнать – до весны

Милый фатум, направив под лесть

Общий холод, как будто бы – спесь,

Падший ангел, что верит – в тебя,

Он попробует в этом лишь – петь,

Будто стал ты реальностью – зря

Направлять символизмом – ту смерть.

Ты на собственный сон – потому

Смотришь разумом – будто в войну