Гарсон, который до сего момента не замечал моего присутствия, немедленно бросился к нашему столику. Наташка милостиво улыбнулась ему, заказала два кофе, и он ушел, осчастливленный.
Ну, что в ней такого особенного? Мама говорит, что мы очень похожи. Правда, Наташка выше меня и крупнее, и волосы у нее темнее и короче моих, но в остальном мы – как две капли воды. Я сегодня не в своем обычном свитере, а в приличном костюме и даже подкрашена слегка (жаль, Маркин не видит). Почему же мое появление в этом заведении не вызвало фурор, а Натальино – вызвало?
Мы болтали о пустяках, но я видела, что она чем-то расстроена.
– Что-то случилось?
Она замялась.
– Мама с Максом опять поругались.
О, Господи! Мало нам огорода.
– Что на этот раз не поделили?
– Да это из-за Катюшки. Мы с Максом решили отдать ее в танцы, а мама против. Говорит, что ребенку еще рано – она слишком слабенькая.
– Вот как раз, чтобы окрепла и поменьше болела, и надо заниматься спортом. Или танцами.
– Ну, Макс так и сказал.
– А почему Макс? Ты-то где была?
Наталья виновато посмотрела на меня. Все ясно. Опять спряталась за широкую спину мужа.
– Слушай, Наташка, ты вроде как не при чем. Здорово устроилась!
– Но я совсем не хочу с ней ссориться!
– И не надо. Но, во-первых, это твой ребенок. Ты – мать, и это ты решаешь, заниматься твоей дочери танцами или нет. А во-вторых, перестань сталкивать их лбами.
Она внимательно разглядывала меня, как будто видела впервые.
– Ты сегодня какая-то не такая.
– То есть?
– Ну, не знаю… Обычно ты у нас миротворец. В духе непротивления злу насилием.
– А сегодня?
– Да не знаю я! Другая, и все тут.
Я и сама это чувствовала. Правда, я еще до конца не осознала, что со мной происходит, и пока не хотела это обсуждать.
Сестра, наверно, почувствовала мое состояние и решила сменить тему:
– Что будем дарить Потапычу?
У Мишки скоро День рождения. Еще один предмет для размышлений с моей стороны. И вовсе не о подарке.
– Я пока не придумала. Правда, есть идея…
– Какая?
– Ты же знаешь, он бредит звездами. Все мальчики хотят быть космонавтами, а он – астрономом.
– И что?
– Вот я и подумала: может, ему телескоп купить?
– С ума сошла? Ты представляешь, сколько это стоит? – глаза у нее стали квадратными.
– Ну, я же не «Хаббл» собираюсь приобрести, а какой-нибудь маленький телескоп, домашний.
– Слушай, а может, лучше подзорную трубу? Или бинокль?
– Не, это не то.
– Ну, смотри сама. Твое дело – придумать, наше – поучаствовать. А ты хоть знаешь, где их продают?
– Пока нет, но будем искать, как говорил Семен Семеныч.
Мы еще с полчасика посидели-поболтали, а потом пошли по домам.
…
С утра зарядил дождь, и резко похолодало. Бабье лето закончилось, не успев начаться. Как же я не люблю холод! Я физически ощущала приближение зимы, хотя был еще только сентябрь.
Однажды по телевизору показывали какую-то передачу с участием какого-то композитора. Кажется, Эдуарда Артемьева. Совершенно не помню, о чем там шла речь (ну, о музыке, конечно!), но зато я запомнила, как он сказал, что когда на землю ложится белый снег, у него появляется ощущение, будто ее укрывают саваном. И что он словно умирает каждую зиму и возрождается с каждой весной.
Конец ознакомительного фрагмента.
