Меня часто нахваливали за особо ароматный и пьянящий вкус. Никогда я не воспринимала это за комплимент, но приходилось улыбаться и кивать в знак уважения и страха перед высшей расой.
– Закончили, – уведомил меня бархатистый голос врача. У всех вампиров невероятно приятные голоса. Когда они общаются между собой, это очень похоже на приятную мелодию. По их словам: для чувствительного слуха вампира человеческая речь скрипучая, поэтому нам не дают сказать лишнего слова.
Ятрос снял жгут, перетянул мою руку тугой повязкой, и буквально через пару секунд мои веки отяжелели, комната начала затуманиваться, а в теле появилась знакомая легкость. Я мечтала вновь пуститься в приключение за пределы стен, как и каждый раз после забора крови, ведь последующие два дня будут сущим адом. Меня будет тошнить, голова будет идти кругом, слабость скует все тело. Всем в этом жутком замке безразлично моё самочувствие, кроме двух человек: Изы – моей соседки по комнате, и Элиди – женщины, заменившей мне мать.
Проснулась я ближе к вечеру, когда Иза хлопнула дверью. Сегодня подруга пришла с опухшими глазами, что бывало довольно часто.
– Ну и кто из этой семейки обидел тебя?
– Какос, – пропищала Иза, сдерживая новую партию слез.
Я приподняла одеяло, чтоб она запрыгнула ко мне. Девушка сразу же улеглась и прижалась лбом к моему лбу.
– Он снова издевался надо мной. Заносчивый ублюдок.
– Что он сделал?
– Решил, что я плохо помыла пол в его покоях. Из-за крохотного пятнышка он заставил меня… – Подруга с трудом могла говорить. Слезы лились из ее голубых глаз двумя ручейками. Я прижала ее к себе и начала гладить по спине. Все мое нутро болело за ее душевные терзания.
– Он заставил отмывать это чертово пятно языком! В свои почти шестьсот лет он продолжает вести себя, как малолетний придурок. Почему мы должны терпеть такое унижение? Это несправедливо.
Как же мне стало тоскливо от того факта, что я совершенно ничем не могла помочь Изе. Я была готова разрушить этот прогнивший мир ради нее, но в моей власти находились лишь швабры и тряпки. Мало кто последовал бы за мной, если бы я решилась восстать против вампиров. Наш крохотный отряд погиб бы в считанные секунды.
– Иза, прости, что тебе пришлось терпеть это. Я бы хотела быть на твоем месте, забрать твою боль, но…
– Нет, ты не виновата, – сразу же перебила меня подруга. – Это все из-за семейки монстров. Надеюсь, однажды им вернется в двойном размере.
Мы пролежали еще около получаса, перешептываясь о нашей несправедливой жизни, а потом нас уведомили об ужине. Мы вместе со всеми служанками отправились в обеденный зал для слуг. Ужинали мы общим составом: двадцать мужчин и пятьдесят женщин, включая детей. Никто не смел проронить и слова, за очень редким исключением. А все дело в том, что обеденный зал королевской семьи находился совсем рядом. Поэтому все берегли сплетни до душевой или своих комнат.
Наш стол всегда битком набит овощами и зеленью, а супы, вторые блюда и десерты были по выдаче. Нам нужно питаться хорошими продуктами, чтоб отдавать лучшую кровь.
Как только все расправились с едой, мужчины и женщины разошлись в разные стороны: душевые у нас были раздельными.
Взгляд каждой девушки из нашей колонны был устремлен в черный гранитный пол. Некоторые из нас даже не знали, как выглядят потолок и стены замка. Я же не была в их числе. Когда мне было около десяти лет, часто приходилось получать наказание за мое любопытство. Я любила разглядывать мрачные витражи на широких оконных проемах с высокими сводами, грозных горгулий, сидящих в нишах и сползающих по серым стенам; резные колонны и безупречные картины великих художников; нервюрные своды, опирающиеся на пяты в стенах. Мне всегда было интересно, что меня окружает. И я продолжала нарушать правила, пока вместо меня не наказали Элиди за плохое воспитание "глупой девчонки". С тех пор, если я и поднимаю свой взгляд, то только тогда, когда уверена в своем одиночестве.
