— Тебе больно, — вновь заговорил со мной Шахрам. — Тебе очень больно. Подростки не становятся трудными просто так или в силу характера. Здесь всегда кроятся обиды, отсутствие поддержки, психологические травмы. Пойми, что бы ни происходило в твоей жизни до этого, но здесь ты все можешь исправить. Ты можешь стать тем человеком, каким в тайне хочешь быть. Ты можешь начать самостоятельную жизнь. Получить всю необходимую поддержку здесь.
Я снова мотнула головой, но уже не так уверенно.
— Я прекрасно знаю как ломать подростков, — сообщил Шахрам. — Но тебя ломать бесполезно. Ты уже сломана. Очень давно. И все это причиняет тебе боль.
У меня задрожал подбородок от подступающих слез, но я упрямо мотала головой, не принимая слова этого бесячего Майора.
— Позволь мне тебе помочь, — Шахрам протянул мне свою огромную мозолистую от турников ладонь. — Я не сделаю тебе больно. Я твой друг. Я никому не предлагаю дружбу, но если ты уже пошла со мной на контакт, то я не имею права тебя оттолкнуть. Я не буду тебя наказывать за истерики. Если тебе так хочется на меня покричать, то мы можем заходить в эту комнату, и ты будешь говорить мне все, что тебе захочется. А потом выходить и слушаться меня во всем. Как тебя опять накроет, так мы будем снова возвращаться в эту комнату или придумаем что-то другое. Согласна?
Я снова мотнула головой.
— Тебе все равно придется более детально обсуждать свои проблемы с психологом, но с ней ты так или иначе должна будешь себя сдерживать, а со мной - нет. Не прилюдно можешь делать все, что хочешь. Можешь ударить меня, оскорбить — все, что угодно. Но только никому не давай повод усомниться в твоём психическом здоровье. Хорошо?
Я не кивнула, но уже и ничего не отрицала.
— Ты очень сильная девочка, — заключил Майор. — Но ты борешься не с той целью. Ты изо всех сил лупишь по воде, когда можешь просто плыть. Плыть к своей цели.
Я молчала.
— Договорились? — Шахрам заглянул мне прямо в глаза, и потряс своей ладонью, требуя от меня ответного жеста. — Ты будешь во всем слушаться меня, а взамен я буду твоим другом? Самым верным и внимательным.
— У меня никогда не было друзей, — тихо призналась я.
— А теперь будет, — серьезно, без тени улыбки заверил меня Майор. — Дай мне руку.
Но я вновь отрицательно мотнула головой.
— Ничего, — миролюбиво ответил он. — Не все сразу. Мне достаточно уже твоего зрительного контакта. Вернёмся на урок?
Я виновато опустила взгляд.
Да, возможно, я немного перегнула, но признавать свою ошибку я не собиралась.
— Мы. Вернёмся. На урок, — четко приказал Майор. — Иди. Иначе мне придется вести тебя за руку.
Я тут же вскочила, не желая касаться этого мужлана и направилась на выход.
Он меня не подчинил! Просто мне и самой уже не хотелось ругаться. Но на словах я свое согласие не давала! Так что не буду я ему другом! Не буду и все!
Но почему тогда после этого разговора так щемит в груди?
Я шла по коридору впереди Майора и чувствовала его прожигающий взгляд на спине. Он жёг между лопатками, и это снова наполняло меня гневом.
И чего он пялится? Он по малолеткам что ли? Точно маньяк! Ещё эта сомнительная дружба! Что в его понимании должны делать друзья? Я бы ещё могла допустить его порывы, если бы мы были сверстниками. Но о какой дружбе может идти речь, если мне восемнадцать, а этому громиле, наверное, уже все сорок?!
Я остановилась, не в силах больше выдержать этот взгляд в спину.
