– Может, снимешь купальник? Тут один черт ничего не видно. А то он не скоро высохнет.
Перспектива ходить в мокром не прельщала. Катя послушно кивнула. Плавки сняла сама. Верх – при помощи Димы, который помог ей с застежкой, а там только и оставалось, что вытащить мокрый лоскуток через горловину.
Было тепло, но Катю почему-то знобило.
– Пойдем, я заварю тебе чаю.
Не иначе как чудом они добрались до виллы Тушнова.
– Компания из меня сейчас никакая, – призналась Катя.
– Ничего, – отшутился Дима, – глядишь, не помру со скуки.
– Столько песка нанесли с моря, – покачала головой, глядя на испачканный пол.
– Уверена?
– В чем? – моргнула Катя.
– Что с моря? Вдруг это уже с нас сыпется, а, Катерина? В нашем возрасте ни в чем нельзя быть уверенным.
Из-за стресса Катя соображала туго. И то, что он всеми силами пытался ее взбодрить, дошло до нее не сразу.
– Спасибо, – прошептала Катя.
– За что?
– За все. И что с мальчиком помог, и что сейчас… мне помогаешь. Смешишь, вон.
– Какой уж тут смех?
– И не говори. Если честно, не знаю, почему так расстроилась. Может, Жанку свою представила на месте этого паренька? Я за нее очень переживаю. Особенно теперь, когда она одна осталась. Наверное, бездетным этого не понять.
Дима не успел ответить, потому что в дверь постучали. Несколько удивленный, он пошел открывать. Оказалось, это отец мальчишки. Выведал каким-то образом, где его искать. И приволок в качестве благодарности бутылку коньяка. Тушнов сначала отнекивался, потом, осознав, что мужик так просто не сдастся, взял и спешно свернул диалог.
– Ты смотри – дождь.
– Угу, – Катя снова поежилась.
– Сейчас кондиционер убавлю. И чай… Можно с коньяком, кстати. Не пропадать же добру.
Первую чашку Катя выпила практически залпом. Несмотря на то, что чай был обжигающе горячим. Вторую цедила по чуть-чуть. Отчего-то было неловко. Уйти бы – да припустил дождь.
Она потянулась к чашке, он – к чайничку, чтобы подлить кипятка. Их руки соприкоснулись и замерли на мгновение. А потом он обхватил ее запястье горячими пальцами и мягко потянул на себя. Возразить не было ни сил, ни воли. Катя подалась к нему всем телом. Остановилась, почти касаясь носом носа. Одного только этого было достаточно, чтобы каждая клеточка в теле начала пульсировать. Катя облизала пересохшие губы. Дима повторил движение своим языком. Ее рот безошибочно нашел его. Будто врубая какой-то тумблер в глубинах ее естества. Потаенные мышцы конвульсивно дернулись. Сжимая пустоту. Катя тихо вздохнула. Поерзала. Тушнов же рыкнул и одним стремительным движением ссадил ее с дивана себе на колени. Теперь Катя возвышалась над ним. Да и вообще занимала доминирующую позицию. Но главной почему-то себя совершенно не чувствовала. Тон происходящему задавал Дима. Он целовал ее шею, он терзал ее губы, он скользил ниже и ниже. Он спускал с плеч рукава, обнажая ее грудь. Ничем не выдающуюся и неприкрытую. Он со стоном впивался в ее торчащие соски губами. Он их перекатывал на языке и кусал, будто ничего лучше не пробовал. Это он ерзал под ней, увеличивая давление. И это он, в конечном счете, остановился. Отвлекся на телефон…
– Что такое? – всхлипнула Катя в горячке.
– Я не могу.
– Что?
– Я не могу. Извини. Так нельзя… К тому же нужно ответить.
Катя осоловело моргнула. Находясь все еще на нем, в нелепой позе, с раскинутыми по обе стороны от его бедер ногами, со спущенным на талию лифом…
