– Я на море хочу… – шмыгнула я носом. – Чем я провинилась? Я просто хотела отдохнуть…
Но мой задушевный плач так и остался без внимания...
***
– Сижу за решеткой
В темнице сырой!
Потому что я жаба…
И это полный отстой… – выла я, надеясь хоть так до кого-нибудь достучаться.
Но нет. Не пронимала никого поэзия. Может, потому что я пока одна была? Ведь слуга меня поставил на какую-то тумбочку или постамент, а сам свалил, пожелав на прощание прекрасных солнечный дней.
Тряпочку ведь так и не снял с клетки, лишив возможности хоть как-то осмотреться вокруг. Что ж… Раз нельзя осмотреться, то я могу заняться самым востребованным среди всех узников занятием – предаться ностальгии и подумать о том, как я дошла до жизни такой.
– Ведь все нормально было! – рассуждала я вслух тихонько. – Весь год на отпуск копила, во всем себе отказывала, лишь бы к солнышку, к теплу поехать! А то в моем родном городке среднегодовая температура минус двадцать два… И вот, на тебе! Отдыхай, красна-девица, на болотах!
И ладно бы я просто копила. Я же еще и худела, фигуру лепила. Чтобы богиней среди качков на пляже быть. Ну, и чтобы леопардовый купальник со стразами наконец на мне сошелся, но это мелочи…
Я шмыгнула носом.
– Ква! Я полгода без жаренной картошечки жила! Без вот этих вот жирных свиных стейков… Даже без пельменей любимых! Одну траву хомячила! Салат из шпината со шпинатом под соусом из шпината с кунжутными семечками!
Вздохнула. Да уж… Дернуло меня вылезти из автобуса тогда. А все виноват это внезапный мужик, что нас на трассе тормознул. Очкастый гад! Слуга этого Наполеона местного. Кто, говорит, интересуется фольклором? Как раз, пока у вас стоянка, мол, покажу места невероятные!
– Невероятнее некуда!
По клетке сверху кто-то постучал. Я вздрогнула и забилась в угол.
– Тебе бы мемуары писать, красавица… – сказал насмешливый голос, а затем тряпочка с клетки медленно поползла вниз.
– Вы очень тихо ползаете… – сказала я, встречаясь с насмешливым и невероятно притягательным взглядом. – Я не слышала, как вы вошли.
– Я все время был здесь, Алена. И был очень удивлен твоим самопожертвованиям ради леопардового купальника! Настолько, что уже мечтаю посмотреть!
– Че-е-его?! Какой посмотреть? Я домой вообще-то собираюсь.
– Ага. Уже чемоданы собрала и лыжи напялила, – усмехнулся мне в ответ змей.
Я надулась. Несколько минут мы сидели молча, друг друга исподлобья разглядывая. Ну, то есть это я исподлобья, а Шесс с явным интересом.
– Расскажи, какая ты? – зачем-то спросил он.
– В смысле? – напряглась я, невольно мысленно проводя параллель между подобной темой и чатиками знакомств, где мужчина просил девушку с профилем без фото описать свою внешность.
Что ж… Сейчас я тебе распишу перспективы! Так, чтобы напрочь отбило все, что у тебя там есть!
– В смысле, как ты выглядишь… Когда не жаба?
– Ах, это… Ну, знаешь, я невероятная красотка!
– Да?
– Ага. Вешу я сто пятьдесят килограмм. Зубы у меня вставные, своих только два гнилых пенька осталось. Четыре волосинки завязаны в два хвостика. Сейчас так модно. А еще…
– Ты же худела, говоришь? – подозрительно спросил мужчина.
– Ну да. Худела. С размера икс икс икс икс мега икс эль до икс икс икс икс миди икс эль, – злорадно припечатала я.
