- Плохо себя чувствуешь? – С грустью спросил Даглас. – Не жди от себя… слишком много. Жизнь поступила с тобой очень жестоко, но со временем станет легче. Станет, я обещаю.
- Жизнь? – Девушка наклонилась, и вытерла слезы тыльной стороной ладони.
- Хотя бы с той позиции, что ты не можешь просто так уйти. Но твоя слабость… мы её подлечим. Из дома «брата» ты уйдешь на каблуках. И ни разу не обернешься. – Мужчина положил пациентке руку на спину, и та вздрогнула от этого прикосновения. – Ну что, начнем? Пусти свою боль во благо. Вставай и иди, а я… буду тебя поддерживать. До тех пор, пока ты сможешь идти рядом и без моей помощи. – Доктор лучисто улыбнулся, и тряхнул головой. – Ну что, начнем?
Эмма уверенно, утвердительно кивнула. Нейтан её не любит. Но неужели это означает, что без него она должна погибнуть? Как придаток-неразлучник. Зачахнуть и скорчится, словно хрупкий цветок. Кактусы… не умирают так просто. Они долго могут жить без воды, и накапливать влагу в себе, потому такие пухлые и несуразные. Но у них есть свои плюсы. Например, стойкость. Расти в тех условиях, где никакой другой цветок не выжил бы. У всех… есть свои плюсы.
Фастер сжала зубы. Доктор Даглас с улыбкой показывал, как нужно стоять на одной ноге, и зачем так важно закрывать при этом глаза. «Ты не смотришь на свои ноги, пока идешь, это нормально. Не нормально на них смотреть. Но, если ты наденешь каблуки прямо сейчас – тут же начнешь смотреть вниз, потому что не чувствуешь равновесия. Закрой глаза, встань так, как я тебе показал. А будешь падать – я тебя поймаю».
Поймаю.
* * *
Ноги дрожали от усталости, однако Фастер упорно шла домой. Не вызывала такси, и даже старалась лишний раз не присаживаться. Нельзя поощрять проблему, нужно над ней работать. Почему-то слова о том, что она могла бы быть сильнее, коробили. Коробили, и заставляли с яростью сжимать зубы, даже тогда колени тряслись. Кактусы… ветром не сносит, они плотно стоят на земле.
В окнах дома уже горел свет, хотя тьма еще не опустилась на город. Глухие удары в груди тут же участились, и пульс начал ощущаться в висках. Мужской силуэт ходил по кухне из стороны в сторону, и активно жестикулировал. Иногда рядом с ним появлялся женский, но тут же растворялся за шторой.
Влажной рукой Эмма дотронулась до входной двери, и вошла внутрь. В темный коридор, и голоса сразу стихли. Штайнер тут же вышел из кухни, и сузил глаза.
- Долгая, однако, физиотерапия. Добрый вечер. – Молодой человек скрестил руки на груди и склонил голову в сторону. – Будешь есть? Или сегодня опять «я не голодна»?
- Нейт. – Она подняла глаза на его силуэт, и судорожно выдохнула. В груди что-то защемило. Стоит здесь, перед ней. Прищуривается… наверняка, хотя Фастер даже не видела его лица. Высокий, статный. И пах так же приятно, как и всегда. И наверняка теплый. Горячий.
Брат.
- Что? – В голосе слышалось раздражение. – Ты будешь есть или нет?
- Нет. Я купила в городе кофе и салат. Ничего не буду больше, спасибо. – Девушка судорожно выдохнула и, расстегнув туфли, шагнула в дом.
- Начинается. – Ей казалось, он закатил глаза. Раздражение в тоне усиливалось. – Салат за весь день, ну да. И опять эти туфли. Туфли, ты еле ползешь. Для кого это? Ну для кого, скажи?! Кто на тебя смотрит в этих туфлях?!! – Он резко подался вперед, схватил их за тонкие кожаные ремешки, и поднял. – Какой смысл ходить на физио, когда у тебя заботы о себе как у овоща?! Возьми мои деньги, купи себе гребаные кеды!! Тогда, может, от физкультуры будет хоть какой-то прок!! Давно нужно было их выкинуть, чтобы ты не страдала дурью, которую я потом расхлебывал.
