– Вряд ли на таком посту будут держать нормального, – ответил я. – Посмотрим.
В гостях о мероприятии договорились не упоминать, расслабиться. Расслабились, весь вечер азартно резались в покер. Проигравший обязывался начистить и нажарить картошки с луком и накромсать бутербродов с колбасой. Победители брали на себя непростые обязательства поглощения всего съестного.
Проиграл, как ни странно, хозяин квартиры, человек доброй души, Пух. Пока мы шутили, смеялись и смотрели музыкальные клипы, он приготовил отменное блюдо по собственному рецепту. Под чёрный хлеб с салом и чесноком, «жарёха-картоха от Пуха» ушла на ура. Бутерброды доели, попивая чай.
Через день – с хорошим настроением и верой в удачу – мы встретились у крыльца поселковой администрации. В тот же час, после работы. Бабай, Мистер, я и Валера.
Ждать в коридоре пришлось около получаса. Мэр, вместе со своими замами и заместителем главы администрации города и района по социальным вопросам, приехавшим специально для встречи с нами, принимал группу разгневанных высокими тарифами ЖКХ пенсионеров.
– Выходят. Наконец-то, – выдохнул Бабай. Он был голоден и зол.
Пенсионеры дружной стайкой выпорхнули из кабинета начальства. Постукивая клюшками и палками, покрякивая, громко перетирая меж собой личность мэра, они удалились.
– «Чеченцы», проходите, вас приглашают.
Сквозь неприкрытую дверь я заметил, что в кресле мэра восседает ссохшаяся пожилая женщина с взбитыми в высокую воздушную шапку фиолетовыми волосами.
В легко затемнённых очках с толстыми линзами в большой некрасивой оправе, крючковатым носом и жалким подобием улыбки она встретила нас, входящих, скупой командой:
– Рассаживайтесь!
По голосу изморённого учителя начальных классов, обращающегося к нашкодившим мальчонкам, нетрудно было определить, что нас она считает не более чем неграмотными деревенскими выскочками.
– Спасибо.
Мэр съёжился рядом с «фиолетовой женщиной» в кресле пониже и подешевле, его замы – левее своего шефа, на стульях.
– Иерархию соблюдают, – прошипел Валера, – хана ждёт нас сегодня!
– Ух ты, фиолетовая женщина, – хохотнул Мистер. – Надо же, ну и причёска!
– Добрый день, – открыл рот Бабай, но фиолетовая женщина начальственно прервала его:
– Я изучила ваш, так называемый документ, и у меня, как у человека, проработавшего на своей должности более двадцати лет, и повидавшего множество различных мероприятий, возник ряд вопросов. Потрудитесь выслушать меня и ответить.
– А мэр не здоровается даже. И смотрит по-другому. Обломают они нас, – не унимался Валера. – Ты посмотри на её вид, меня уже воротит!
Валера почувствовал себя не в своей тарелке, ему стало тесно в своей собственной шкуре. Каждая мелочь раздражала его, дробила терпимость на мелкие кусочки, причиняла обидную боль.
– Тише, давай послушаем, – я и сам чувствовал некоторое напряжение, витавшее в воздухе, но событий не торопил.
– Первое. Какие цели вы преследуете своим мероприятием? – начала загибать пальцы власть имущая дама. – Патриотическое воспитание молодёжи, как я полагаю, просто прикрытие. Второе. Зачем вам своей доской теребить память родителей погибшего? Зачем им ваш мемориал? Ваша затея абсолютно бесполезна! Сына вы им не вернёте, а напоминанием – сделаете больно. Уверена, родителям ваша прихоть не понравится! Или вы хотите довести их до истерики? Натравить родителей на администрацию? Если им станет плохо, кто и на какие средства их будет лечить?
