Иногда Артём перехватывал задумчивый взор Ольги на своем лице, приподнимал бровь, и тогда девушка одергивала себя и возвращала внимание сестре, уже изрядно измазавшей в креме щеки и руки. Зато он, бесстыдно пялился на Ольгу, слушая ее чуть грудной воркующий голос, когда она обращалась к сестричке. Смотрел на нее и не мог насмотреться. Слушал и не мог наслушаться. Жутко хотелось поцеловать строптивую Медведеву-старшую.
– Хватит на меня глазеть. Дырку протрешь! – шикнула Оля, вытирая влажной салфеткой щеки и руки Машке.
– Я осторожно, – заверил он ее и, глядя, как Маша разрумянилась и начала зевать в кулачок, спросил: – Что-то наша крошка раскраснелась.
– Впечатлений много, да и дневной сон пропустила. Пора домой. – Оля встала, подхватила разморенную сестру на руки и попросила: – Артём, с вещами помоги, пожалуйста.
Но он решил по своему и сам не заметил, как протянул руки к мелкой:
– А ко мне пойдешь, принцесса?
Маша восторженно пискнула «Да!», но еще до того как перебралась к нему, вмешалась Ольга:
– Так, – протянула она строго, – все принцессы во дворцах обитают. А мы, – смерила Лавра негодующим взглядом, – простая серая масса – в квартирках. Так что нет, ваше мажорское величе…
Артём с тихим смехом наблюдал, как Оля ловила свою челюсть, глядя на Машу. Та довольно уютно устроилась на руках большого Лавра, обняла его за шею и прижала к себе подарок. Оле осталось только вцепиться в покупки и что-то раздраженно пробурчать себе под нос.
– Нам на остановку, – напомнила ему Медведева, краем глаза заметив, что они шагают в противоположную сторону. А после ее ошпарило – в мозгу, словно каленым железом отпечатались слова Лаврова «Что-то наша крошка раскраснелась». Наша крошка?!.. Что он имел в виду, интересно?
Когда Лавр остановился у темного «Шевроле» с четырьмя дверями, Оля застыла и отрицательно покачала головой.
– Артём, пожалуйста, нет.
Он снял машину с сигнализации, открыл заднюю дверь и спокойно произнес:
– Тихо садись и не привлекай лишнего внимания. Все должно быть естественно и постепенно. Тем более это другая машина.
– О! – хохотнула Оля. – Да ты не ту профессию выбрал. В тебе погибает психолог.
Он окинул ее горящим взором:
– Тебе лучше умолкнуть, иначе я знаю, как закрыть твой чудесный ротик.
Щекам Оли стало жарко. Она вспомнила послевкусие его поцелуя и снова задрожала. И пусть тогда она ему не ответила, все равно было приятно и волнительно. А если бы ответила?.. Блин, умеет он ее смутить. А она-то скудоумная надеялась, будто у нее иммунитет перед такими вот мажорами.
– Здесь дети, и ты не посмеешь, – она забавно сморщила нос и высунула язык.
– Вот ведь отрава, – пробубнил он.
Оля уселась на удобное заднее сиденье, Артём уложил шумно сопящую Машку ей на колени, захлопнул двери, спрятал покупки в багажник и сел за руль. К изумлению и радости Ольги сестру быстро сморило. Пока ехали, она рассеянно гладила ее по голове, и замечала в зеркале заднего вида внимательный взгляд серо-голубых глаз Лаврова. Краснела и смущенно опускала глаза. Сегодня он не такой, как в окружении своих друзей. Совсем другой. Настоящий, что ли. Или наоборот умело играет? Ей не понять.
Когда подъехали к подъезду, Маша проснулась также внезапно, как и уснула и сонно огляделась. Машина остановилась. Артём вышел из салона, достал пакеты. Дверца открылась, и Машу встретили сильные руки хозяина авто.
