Отравители - страница 15

Дегре не очень хорошо знал эту часть Парижа и не вполне понимал, где находится. Он лишь видел, что это глухой переулок с домами, по виду приличными, упирающийся в кирпичную стену. Вывески с названием нигде не было. Над стеной ветер раскачивал прямые, устремленные вверх голые ветви тополей, едва различимых в мерцающем свете рупорного фонаря, висящего над осевшей дверью в сад.

Его неровный свет падал также и на незнакомца, который казался увлеченным поисками ключа. Дегре и Клеман притаились в дверном проеме под козырьком погруженного в тишину дома в конце тупика. Дегре хотел дождаться, когда этот человек войдет в сад, и, вскарабкавшись на стену, последовать за ним, а пока старательно запоминал внешность незнакомца. Впрочем, в плотно закутанной фигуре в шляпе с широкими полями, надвинутой на отвороты плаща, мало что можно было отметить, разве только то, что он высок, хорошо сложен и как будто молод, по крайней мере, не старше среднего возраста.

– Что-то он долго возится с ключом, месье, – прошептал Клеман.

– Думаю, он нас заметил, – ответил Дегре, положив руку на пистолет. – Будьте осторожней. Он один, едва ли ему придет в голову попытаться захватить нас, и, скорее всего, он не станет драться с нами, чтобы не привлекать внимание. Он ищет возможность ускользнуть.

Пока они шептались в дверном проеме, незнакомец с возгласом раздражения, как если бы он не мог найти ключ, неожиданно трижды постучал в дверь в стене сада костяшками пальцев и после паузы еще три раза. По этому сигналу дверь почти тотчас же открылась изнутри, но вместо того, чтобы войти, незнакомец громко произнес:

– За мной следят. Они вон под тем козырьком.

Дегре сразу же дунул в свисток, который был у него при себе, призывая на помощь стражу и городскую полицию, и, опережая Клемана, ринулся из дверного проема. Но прежде чем он успел занять оборонительную позицию, на него обрушилось что-то, что в этом сером неровном свете под дождем показалось ему скоплением летящих фигур. Он почувствовал резкую боль в виске, и его сознание померкло.

Шарля Дегре привел в чувство незнакомый голос. Он открыл глаза и огляделся, поспешно вспоминая предшествующие события. Он находился в скромной комнате, просто обставленной и освещенной двумя свечами в дешевых подсвечниках, стоящими на столе, рядом с несколькими стаканами, бутылкой вина и бутылью водки. На него участливо смотрели два незнакомца, оба кроткие на вид пожилые мужчины в довольно потертых ночных рубашках и ночных колпаках. Один из них держал в руке рулон тканевого пластыря.

Дегре улыбнулся, ощупал голову и обнаружил, что она перевязана.

– Кажется, я должен поблагодарить вас за своевременно оказанную помощь, господа, – сказал он. Потом вновь оглянулся и с большим облегчением увидел Клемана, сидящего у двери.

– Да, да, в самом деле, – кивнул тот, что держал пластырь. – Я доктор Рабель. А это отец Даву.

Он улыбнулся своему компаньону, тучному, обрюзглому мужчине лет пятидесяти со смешно торчащей из – под хлопкового ночного колпака прядью седых волос.

– Мы два старых холостяка и вдвоем проживаем в этом доме.

Дегре поднялся. У него слегка болела и кружилась голова, но он почти сразу взял себя в руки.

– Да, – принялся объяснять суетливый священник с какой-то нервной готовностью, – мы услышали ваш свисток – он нас разбудил – подбежали к входной двери, оба одновременно, – видите ли, у нас нет слуги, который спал бы в доме, – и обнаружили в дверном проеме вас и вашего друга. Похоже, вы стали жертвой какой-то потасовки, ссоры, может быть. Ох, уж эти улицы! Я всегда говорю, что Париж небезопасен для достойных людей!