– Да! – поддакивает Карпова, еще теснее прижимаясь к Саше. – Пока некоторые развлекаются, мы работаем.
У меня такое впечатление, что я здесь лишний.
– Молодцы, – одобрительно бурчу, хотя в голосе равнодушие.
«Вечером… Женя обещала вечером…», – сладко вспоминаю я.
Мне не хочется корпеть над формулами и операторами. Я думаю только о Жене. Вечер, побыстрее наступил бы вечер. Воображение рисует нечто сладко-туманное, до сих пор неизведанное. Я и она в спальне. Полумрак, объятия, близость…
Но реальность оказалось совсем иной.
Душная кубатура шкафа вместо мягкой постели.
Сжавшись калачиком, я сидел в платяном шкафу. Когда в последний раз я залезал в шкаф? Наверное, лет в шесть, играя в прятки. Тогда был азарт и возбуждение от игры. А сейчас двадцатилетний дылда, стыдливо притаился, обхватив колени, среди женских платьев.
В шкаф меня запихнула Женя Русинова. Я и возразить не успел. Не до того было. Мы разговаривали наедине, когда в дверь неожиданно позвонили.
– Это Юрий, – встрепенулась она и сразу же направила меня в шкаф.
Получилось как в анекдоте: возвращается муж – любовник прячется в шкафу.
Но я не любовник! К сожалению. А Юрий Борисович Евгении не муж! Могла бы сказать, что встретила одноклассника. Представить. Я бы вежливо откланялся и ушел. Но не захотела, выбрала другой вариант, унизительный и опасный. Наверное, Калинин страшный ревнивец. Его понять можно. Да и время уже позднее для безвинной встречи с одноклассником «тет-а-тет».
Я посмотрел на часы. Светящиеся стрелки «Командирских» показывали начало одиннадцатого.
Время пролетело быстро, с тех пор, как после университета я отвез Ирину домой, где она непременно захотела угостить меня ужином, долго возилась на кухне и переругивалась с мамочкой. У той сдвинули график дежурств, и застать ее дома Ирина не ожидала. А потом я через весь город на перекладных добирался до квартиры Жени.
– Я пришел, – радостно воскликнул я, когда Женя открыла дверь.
Моя улыбка натолкнулась на ее озабоченное лицо.
– Проходи, – прошептала она, склонив брови.
Мы вошли в комнату. Она сделала жест рукой, и мы расположились в креслах. Я оказался на месте вчерашнего покойника. Женя была все в том же платье в горошек, что и днем, только ее густые черный волосы были распущены. Она в раздумье заматывала кончики волос на указательный палец и тут же их распутывала.
– Как прошел экзамен? – поинтересовался я. Мне не давал покоя большой хищный шнобель Левона Суреновича.
– Хвосты? А-а… Сдала, – рассеянно ответила она.
– Ты всегда так экзамены сдаешь?
– Как так?
– Ну вот так… Наедине с преподавателем, в отдельном кабинете…
– Ты на что намекаешь? Какое тебе дело? Как хочу, так и сдаю!
Разговор не клеился. От мягкого дневного поцелуя не осталось и воспоминания. Казалось, те счастливые мгновения были в какой-то давней прежней жизни.
Я опустил взгляд на журнальный столик, разделяющий нас. Вчера здесь стояла бутылка коньяка.
– Откуда взялся этот коньяк? – я показал пальцами, словно бутылка все еще находилась между нами.
– Андрей принес с собой.
Я вспомнил, что уже задавал этот вопрос. И ответ был тот же самый.
– Странно… Он принес отравленный коньяк и сам его выпил.
– Может, в магазине суррогат подсунули?
– Ты что, это был мгновенный яд, а не поддельная бурда, из-за которой бывает расстройство желудка и трещит башка. Подумать только, а ведь ты тоже могла его выпить!
