Он понимал – такие сложные чары так просто насылать не будут. Чтобы пойти против Трибунала и воспользоваться черными чарами (а любое проклятие к ним относилось), да еще и направить их против инспектора Департамента, нужна веская причина. Ник должен был во что бы то ни стало узнать, кому он умудрился так сильно насолить. Задача не из легких – особенно, если учесть род его занятий. Скольких отступников он успел отправить в тюрьму?
Можно поставить вопрос иначе: кто из них имел или теоретически мог иметь возможность ему отомстить?
Сидя на диване в своей скромной холостяцкой квартире, Ник глотнул пива, потер пальцами виски. Сосредоточиться не получалось. Ухватить ниточку в веренице кружащих в голове мыслей – тоже. Перед глазами мелькали лица тех, кого он отправил на суд Трибунала, а в голове, как в мемокарде – выдержки из заведенных на них дел: биография, магическая специализация, умения, индивидуальный почерк – характерное плетение чар. Людей, к кому в черный список мог попасть Николас Куинн, набиралось предостаточно, что существенно осложняло поиски.
Медальон на груди мелко завибрировал, разрывая цепочку мыслей. Ник активировал его, зажав в ладони. Медальон мгновенно обнаружил, куда послать проекцию, и на противоположной стене появилось лицо Меган Броуди. Старший инспектор Департамента, кареглазая шатенка с идеально гладким и ровным каре, старше его лет на семь – как большинство женщин, свой истинный возраст она предпочитала не называть. В последнее время они неожиданно сблизились – все чаще ходили в «Асковай», чтобы выпить вишневого пива и поболтать – о чем угодно, только не об отступниках, черных чарах, жертвоприношениях и ритуальных убийствах. Всего этого им с лихвой хватало и в рабочие часы.
Мег любила элегантные платья чуть выше колен, которые превосходно облегали ее стройную фигуру, светлые цвета и минимум украшений и макияжа. Не красавица, но ухоженная и ладная, она была отличной собеседницей, неглупой и остроумной. И все же что-то мешало Нику видеть в ней кого-то большего, нежели просто коллегу. Они ограничивались лишь ненавязчивым легким флиртом и шутливыми перебранками.
– Раск, Геманн и я собираемся сегодня в «Асковай», – сказала Мег, улыбаясь. – Ты с нами?
Ник уже открыл было рот, чтобы отказаться – смерть Клио отбила у него всю охоту к веселью. И вдруг понял: если он не расскажет хоть кому-нибудь о том, что происходит с его даром… он просто взорвется. Этот секрет, так тщательно им оберегаемый, жег изнутри душу. Стыдно признаться в собственной беспомощности, в том, что как инспектор и следопыт он стал неполноценен, нелегко открыться кому-то, когда привык все держать внутри, но… Он может хотя бы попытаться.
– С вами.
– Форма одежды – парадная, – со смешком добавила она. – Точнее – все, что угодно, кроме заляпанных соусом джинсов, в которых Геманн заявился в прошлые выходные.
– Хорошо. – Ник отсалютовал ей початой бутылкой. – Я приду без джинсов.
Не растерявшись, Мег прищурила глаза:
– Ты франт. Ты не носишь джинсов. Только черные, всегда тщательно выглаженные брюки.
Ник рассмеялся. Стало неожиданно приятно – раз она знает его стиль, значит, хоть порой за ним наблюдает.
– Уговорила. Я приду без джинсов и без брюк.
Мег очаровательно закатила глаза.
– Одевайся давай. Выход через полчаса. Не заставляй девушку тебя ждать.
Посмеиваясь, Ник одним прикосновением к медальону прервал связь. На сборы он потратил десять минут – надел черные брюки (в своем наблюдении Мег была абсолютно права), рубашку и начищенные до блеска лакированные ботинки. В голове зазвучал голос совсем еще юной Морриган, со смехом называющей его педантом.
