Аделина встретила меня, понурившись и вяло помахивая хвостом. Обиделась. Лапочка моя! Я схватила ее на руки, прижала к себе. Мне нужно было теплое существо рядом, я нуждалась в участии. Собака лизнула меня в щеку, и тогда я опустилась на тумбочку и расплакалась. Ревела, всхлипывая, раскачиваясь, давясь слезами, охваченная чувством безысходности, полная жалости к себе: по нелепой случайности я оказалась в орбите жертвы и убийцы!
Внезапно до меня дошло, что Елизавета мертва! Елизавету убили! Кто-то ударил ее ножом. Может, когда она звонила мне, в квартиру ломился убийца. Почему мне? Почему именно мне? Чужому человеку? Ответа у меня не было.
Части, которые просто нельзя собрать неправильно, все же будут собраны неправильно.
Из законов… международной ассоциации инженеров-философов
– Понимаешь, Савелий, непонятно, почему он угнал машину красного цвета, – обратился Федор Алексеев к Савелию Зотову. – Может, попытаешься объяснить?
На лице Савелия отразилась напряженная работа мысли, а также недоумение.
– Может, ему нравится красный цвет? – предположил он наконец.
Федор кивнул:
– Еще!
– Подвернулась красная…
– Хорошо. Еще!
Они сидели в заведении Митрича, где же еще? Пили пиво и общались. Савелий по обыкновению пришел на полчаса раньше, Федор – минута в минуту, капитан Астахов, как всегда, задерживался.
Митрич, сгорая от любопытства, поглядывал издалека и время от времени приезжал со своей дребезжащей тележкой, которую Федор называл телегой Джаггернаута. Всякий раз, услышав странное название, Митрич давал себе слово посмотреть в Вики, что оно значит, да забывал. Он разгружал тарелки с бутербродами и стаканами, а Федор говорил, посиди с нами, Митрич, расскажи, что нового в мире. Митрич присаживался и рассказывал последние городские сплетни.
– Митрич, почему машина из озера красного цвета? – спросил Федор. – Как, по-твоему?
– Э-э-э… – озадачился Митрич и посмотрел на Савелия. – В каком смысле?
– Мы нашли владелицу красной «Тойоты», – сказал Федор. – Машину угнали с платной стоянки в речном порту. Точную дату угона установить невозможно, так как эта женщина была в Египте, а когда вернулась, машины на стоянке уже не было.
– Как это? Там же сторожа, камеры? Установить, кто дежурил…
– Нет точной даты, Митрич, а потому уволили всех. Я говорил с одним из сторожей, он сказал, что камера наблюдения была старая, вырубалась во время грозы, а гремело в то лето постоянно. То есть угонщик проник на территорию стоянки и уехал на чужом автомобиле, зная, что его хватятся не раньше чем через неделю, а к тому времени след остынет.
– Я читал, что в первые два-три дня раскрываются около семидесяти процентов преступлений, а потом все труднее, – заметил Савелий. – А тут два года…
– Верно, Савелий. Так почему она красная?
Савелий и Митрич переглянулись.
– Нравятся ему красные тачки, – сказал после паузы Митрич. – С детства. Ничего не может с собой поделать.
– Какая разница? – спросил Савелий.
– Красная бросается в глаза, таких в городе всего несколько штук. Я бы на его месте брал что-нибудь скромнее, принимая во внимание цель. Серую или черную, например.
– Ты сам сказал, что он знал, что машины не хватятся! – напомнил Савелий. – Такая была только красная.
– А откуда он это знал? – тут же спросил Федор.
– Он с ней знаком, знал, что она в Египте, – догадался Митрич.
– В качестве версии вполне. Или…
