– Сейчас я в буквальном смысле пустил целое состояние по ветру.
– Кому-то сегодня должно было повезти. Будем считать, что сегодня повезло тебе. Куда едем дальше?
– Чего спрашиваешь? – Ответил я, – все как всегда, поехали из этого города, вперед за удачей…
Капля жидкого стекла, упавшая с выдувальной трубки, в один миг превратилась в бесформенную и никому не нужную массу. Погибнув под сапогами мастера, она потеряла внутренний смысл, погасла как любовь в чреве разврата, оставила после себя только жалкий намек на то, что могло случиться с каждым, но не случилось. Всякий, кто соглашается на постепенную, медленную гибель, обрекает себя на безвестность и ничтожность. – Именно поэтому, каждый стеклодув знает, что готовящемуся стеклу нельзя остывать медленно. Знал эту истину, пожалуй, лучше других и великий мастер стеклянных дел – стеклодув Иоганн. И это знание уже много лет его тяготило. С каждым годом он все четче осознавал временность своего существования, физические недуги все чаще заходили к нему в гости, будто готовя его к какому-то неприятному известию. Сам он внутренне был готов уйти из этой жизни естественным образом, но внутренний голос говорил, что в этом мире он не должен уподобиться бесформенному куску стекла, бессмысленно погибнуть под сапогом Творца…
Мир «за стеклом» сильно отличается от мира «до стекла». – Мира без стекла не существует. Сущность в Мире постигается через стекло или благодаря стеклу. И в этом смысле, стеклу принадлежит не последняя роль в познании. Все самое удаленное и все самое малое мы стараемся разглядеть через стекло. Кривое стекло рождает кривые образы и мысли. Когда Иоганну было пятнадцать лет, он посмотрел через стекло на звук, и увидел музыку. Подобно Галилею, наблюдавшему через телескоп за звездами, Иоганн открыл внутренний мир звучания внешних предметов через отражение в стекле. Рассматривая и сочиняя мелодии, он стал музыкальным философом. С тех пор Иоганн стал композитором и стеклодувом, сам не зная, что является причиной чего. Часами, а иногда и целыми днями, Иоганн сочинял музыку в своей мастерской, выдувая чаши, кубки, вазы и бокалы и только резкая боль в глазах иногда останавливала его. Его музыка становилась настолько прекрасной, что наполнялась истиной столь же легко, как сделанные им бокалы наполнялись вином. У слушающих его мелодии не оставалось сомнений, что Бог давно отказался от слов в общении с людьми, остановил свой выбор на музыке, что музыка и есть выражение мыслей самого Всевышнего.
Прошли многие годы, десятилетия. За это время Иоганн сочинил сотни гениальных произведений, сотворил сотни стеклянных изделий и в дань достигнутому – полностью лишился зрения. Он был прикован к постели, но чувство невыполненного долга, неразгаданный тайны не отпускало его к Главному композитору Вселенной. – Одна ваза, самое красивое его творение, было им не описано в нотах, стояла день и ночь у изголовья его кровати в качестве последнего задания судьбы. Иоганн чувствовал, что именно благодаря этой вазе его творения обретут бессмертие, но где и как это произойдет, он не понимал. Маэстро и мастер в одном лице всеми силами мысли, титаническими усилиями пытался переложить изображение вазы на музыкальный лад, но в мелодии чего-то не хватало, Час за часом, день за днем в темной зашторенной комнате он диктовал свои вдохновленные откровения…
