Так или иначе, я провела много часов на примерках. Я повторяла правила и регламенты и задавала Айвеллин и Эсси неудобные вопросы, пока меня кололи булавками и пытались упаковать в шелк и бархат — в то, что грозило превратиться в новые платья. Еще я прочитала пару книг по ритуалистике, пытаясь уложить в голове то, что я пережила, но из книг я ничерта не поняла.
Все это время я видела Кондора только за семейными ужинами, после которых он уходил общаться с отцом или спать, и еще в те моменты, когда он брал меня за руку и утаскивал в большое зеркало в одной из комнат. Или вел куда-то через портал, который был заложен в тайной каморке за кабинетом его отца. Я оказывалась в салоне госпожи Фонс-Флорал, в Академии, при дворе — где угодно, где уже ждали люди, которым Кондор отдавал меня, а потом, через положенное время, забирал обратно. Он не закатывал глаза, не фыркал раздраженно, не демонстрировал неприязнь ко мне или к тому, что ему приходилось быть моим проводником. Наоборот, Кондор был мил и приветлив, даже шутил, особенно перед моей встречей с Феликсом, которой боялся, кажется, не меньше, чем я, но нам ни разу не удалось поговорить дольше нескольких минут.
И в конце концов я поняла, что мне очень хочется, чтобы вместо Гнезда, в которое мы возвращались, мы снова шагнули бы куда-нибудь в неизведанное и волшебное.
В галереи дворцов Лорна-Тир, например.
Или в зал со скелетами китов.
Или в огромную оранжерею, которую по ночам охраняли серо-красные мотыльки размером с мою ладонь.
Но встреча за встречей этого не происходило, и я искала утешение в другом.
***
Зеленая дверь Шамаса никуда не исчезла, только к кристаллам в фонаре прибавились черный и зеленый, а внутри, как мне показалось, стало поменьше хлама.
Колокольчик звякнул, предупреждая хозяина лавки, что у него гости, и Шамас, занятый тем, что рассматривал на просвет какой-то кристалл, оторвался от своего занятия и широко улыбнулся.
— Кого я вижу! — радостно сказал он. — Леди Лидделл и ее сторожевой лис!
Я смущенно затормозила и машинально потянулась убрать за ухо якобы выбившуюся прядку. Рука Ренара, пропустившего меня вперед, уперлась мне в спину, подталкивая, мол, не тормози, тебя там ждут — и уже давно. Недели полторы как.
Шамас вылез из-за прилавка, чтобы обнять меня — от него пахло пылью, табаком, кофе и еще чем-то терпко-горьким.
— Я рад видеть вас, милая, — Шамас заставил меня повернуться кругом, словно хотел рассмотреть меня со всех сторон. — И рад видеть, что моя работа вам идет, — и его палец осторожно коснулся серебряного колечка с зеленым камушком, продетого сквозь мочку моего правого уха чуть выше другой, обычной сережки.
— А я рада, что, наконец, могу лично сказать вам спасибо, — улыбнулась я в ответ и присела в книксене, которые у меня получались уже почти отлично, по крайней мере, Присцилла не морщилась. — Лорд Парсиваль передал мне ваше приглашение, и я пришла, — добавила я, наблюдая, как они с Ренаром пожимают друг другу руки.
Мне было немного стыдно: я очень хотела навестить Шамаса раньше, а вместо этого с головой ушла в учебу и собственное уныние, и в итоге дотянула до того, что мне вот уже скоро уезжать — а мы так и не увиделись.
Взгляд Шамаса скользнул за наши спины, к двери, словно бы он ждал, что вслед за нами зайдет кто-то еще, но дверь оставалась закрытой. Было видно только, как там, за витражом, туда-сюда сновали тени людей, которых здесь, на одной из торговых улиц, было немало.
