Мама подсела к нему в машину и начала что-то напористо говорить. Я стояла с отрешенным видом и молилась, чтобы этому безумию скорее пришел конец. На лице Гоши отражалась целая гамма чувств, и он в конце концов предложил:
–Ладно, садитесь. Знаю один адресок, там помогут. Вика, ты чего ждешь? Особого предложения, что ли? Запрыгивай, если не хочешь, чтобы тебе прямо здесь двойню сделали.
Довольный своей шуткой, он завел машину, и мы поехали в сторону города. Через полчаса въезжали на центральный проспект, где была куча машин и народу. Я смотрела во все глаза, потому что в последний раз была здесь лет пять назад, если не больше. За это время почти все изменилось, не осталось ничего знакомого.
Гоша вёз нас по каким-то закоулочкам, потом остановился возле какого-то подвала. Посмотрев на окошко, где горел свет, скомандовал:
–На выход, обе. Спускайтесь в подвал, я сейчас подойду.
Дверь нам открыл невысокий мужчина средних лет, с острой короткой бородкой, в которой кое-где виднелась седина. Он вопросительно посмотрела сначала на маму, потом – на меня. Гоша поспешил отвести его в сторону и, оживленно жестикулируя, начал что-то говорить.
–Да я вообще в этой сфере не работаю, —проговорил незнакомец. – Может, отвезешь их к Алле? Она же такими делами занимается.
Гоша подумал и согласился. Нам снова пришлось выйти, а Гоша, злой тем, что вместо любовных утех вынужден катать нас по городу, матерился всю дорогу. Наконец, мы оказались у другого здания, выглядевшего поприличнее.
–Пошли, —скомандовал Гоша, и мы с мамой послушно зашагали за ним. Он привел нас в какое-то странное помещение, где сидели несколько девушек и немолодых уже женщин, которые стыдливо отводили друг от друга глаза. При виде меня одна из них вскочила и, закрыв лицо руками, стремительно выбежала прочь. Я была порядком ошарашена, узнав в той девушке… Ксюшу. Она перестала приезжать в родное село, мы не виделись последние три месяца. И что она здесь делала?
Мама даже не обратила на нее внимания. По знаку Гоши, она взяла меня под локоть и завела в кабинет, сиявший чистотой и свежестью. Белые стены и потолки, мозаичный пол, блестящие дверные ручки и сверкающие стеклянные шкафы… я сразу вспомнила свои детские мечты.
–Итак, что у нас? —деловитым тоном спросила женщина лет пятидесяти, одетая в белоснежный медицинский халат. Нижняя часть ее лица была закрыта маской. Мне стало не по себе от ее взгляда – очень цепкий и холодный, в котором смешивались презрение и насмешка.
–Раздевайся.
Я сняла с себя свитер и куртку, но женщина прикрикнула:
–Надо снять еще и брюки. И все, что снизу.
Я чуть не провалилась под землю от стыда, когда поняла, что мне нужно снять еще и трусы. Женщина показала на высокое кресло, по бокам которого находились еще ручки с кожаными вставками сверху.
–Лезь туда, попу опусти пониже, поближе ко мне. Какой срок?
Я растерянно хлопала глазами, не понимая, о каком сроке идет речь. Женщина тем временем засунула в меня холодное маленькое зеркало и что-то прошипела. Затем я услышала:
–Как мне надоели такие пациентки, кто бы знал. Раз уж к гинекологу собралась, могла бы подмыться. А то смотреть страшно.
Я дрожала от страха, когда слезала с кресла. Судя по виду мамы, она тоже мало что понимала.
–Срок маленький, можно делать аборт. Но я бы посоветовала подумать, как следует. Вдруг не сможет иметь детей в будущем? Мамочка, что вы решили?
