– Да хоть провокацию! – выпалил Санька, подавшись с дивана вперёд, – Што?! Вроде как от полиции нагадили, а сами в сторонке! Ты в тюрьме, у них – возможность в колокола бить, што самодержавие забижает…
– Обижает, – поправила его Мария Ивановна, вздыхая.
– … обижает, – послушно повторил брат, – и этот Сергей Сергеевич всё равно тебя через своё колено, под свою волю ломает. А?! Тут тебе и месть, и всё, што хочешь!
– Весьма вероятный сценарий, – захмурился Владимир Алексеевич, дёргая себя за ус, – дружный тандем полиции и революционеров, двигающийся в одном направлении, это достаточно серьёзная проблема. Не критичная в ином случае, но сейчас, пожалуй…
– Так! – он хлопнул ладонью по подлокотнику кресла, – Собирайся, поедешь…
– В Одессу? – оживился я, сразу вспомнив о Фире, тёте Песе и многочисленных приятелях и деловых партнёрах. Там-то небось ни одна полиция не достанет!
– Подальше, – хмыкнул дядя Гиляй понимающе, – и сильно. Соскучился? Дело молодое… Палестина, хм…
– Сергей Александрович, – подала голос Мария Ивановна, – председатель Императорского Православного Палестинского Общества, которое ведёт весьма деятельную политику на Святой Земле.
– Хм… – Владимир Алексеевич снова подёргал себя за ус, – Школы для беднейших слоёв населения, учительская семинария, обширный прозелитизм и благотворительность. Спасибо, Машенька, я это упустил из виду.
– Могут нагадить, – упавшим голосом констатировал я, – хотя бы по принципу ефрейторского зазора[15].
– Ну-ка? – оживился опекун, и я рассказал. Посмеялись, сбросив напряжение, но Палестина – увы, отпадает. Тамошняя первобытная простота нравов может здорово аукнуться: донесутся слухи о нелюбви Большого Белого Сахиба из Москвы, и – чик ножичком по горлу! С полным осознанием правоты и надеждой на Большую награду.
– В Европу… – опекун задумался, – аккредитации тебе не дадут, а вот в места с несколько более простыми нравами – пожалуй. Как тебе Африка?
– Здоровски! – выпалилось у меня, – Всегда хотел!
– А… я тоже, – решительно сказал Санька, весь напружинившись и приготовившись отстаивать своё право на Приключение, – Мне, как художнику, очень важно…
Он ажно задохнулся, не в силах подобрать слова, и только умоляюще переводил взгляд с меня на Владимира Алексеевича и Марию Ивановну, сразу же поджавшую губы. Я тут же закивал, и мы вдвоём принялись гипнотизировать опекунов.
Женщина быстро сдалась, и только вздохнула, махнув на нас рукой.
– Ну вот и решено, – усмехнулся Владимир Алексеевич, – Великобритания снова бряцает оружием, на сей раз в Южной Африке.
– Полагаю, – сказал он тоном умудрённого человека, – дальше нескольких стычек дело не зайдёт, а дальше либо быстрая аннексия, и у Британии появится новый доминион, либо – возобладает здравый смысл, и буры удовлетворят требования Великобритании, не доводя ситуацию до критической.
– Да Бог с ними! – отмахнулся я рукой, – Даже и без военных действий африканский антураж должен понравится читателям.
– Ага! – поддакнул Санька, – Я собираться! Жаль только, Мишку Федул Иваныч и дед точно не отпустят! А было б здоровски!
* * *
– Кажись, налево, – задумался Пономарёнок, чиркая спичками и пытаясь разглядеть в подземельях Хитровки условные метки.
– Потуши, дьявол! – рявкнула взлохмаченная голова, высунувшаяся из какой-то щели, – спать не дают!
Мишка отскочил с колотящимся сердцем, схватившись за подаренный братом револьвер. Выдохнув и несколько успокоившись, он устыдился своево испуга и решительно свернул налево…
