– Сколько, говоришь?
– Пока не говорил, – усмехнулся вредный мальчишка, – мне в нескольких цехах побывать надобно. Смогёшь? Так, штобы не просто мимобегом в ночи, аки тать, а за работой понаблюдать.
– За работой, – Полина понимающе кивнула, и в душе её будто расправилось што-то. Как же, репортёр! Конкуренты небось наняли, штоб прознать всё! Наняли и наняли, не её то дело. Не керосинщик, и то ладно.
– В нескольких? – девушка закусила закровившую губу, с трудом собирая непривычные к тому мысли, – можно…
– Не слышу в голосе уверенности! – оскалился нахалёнок.
– Да можно! – затараторила девушка, – Договариваться только придётся. Делиться! Никак не меньше ста рублей за такое!
Сказала, и дыхание затаила. А ну как и даст? Без торговли? Там всей делёжки – сторожу казёнку принести, в знак уважения вроде. А уж нору устроить этому мальчишке, она и сама! Пусть хоть обсмотрится. Но если вдруг што, то знать ево не знает!
Попросится у мастера лишнее поработать, а там и ночевать при заводе останется. Не она первая, не она последняя! Тогда-то водка сторожу и пригодится. Вроде как уважение.
А сто рублей, то оно и ого! Приданое!
– Сто, говоришь? – мальчишка задумался, и Полина напрочь перестал дышать. Странноватая усмешечка, и кивок, – А пожалуй, што и да.
Девушка выдохнула…
– Уговор, – продолжил он, – но с условиями!
* * *
Мокрое от пота мальчишеское тело двигалось медленно, замирая иногда на пару секунд. Сквозь стиснутые зубы вырывалось иногда сиплое дыхание. Последний судорожный рывок… и подбородок коснулся перекладины.
– Тридцать два, – подытожил я вслух, спрыгивая вниз, – неплохая проходочка! Завербованная девушка вызывает у меня некоторые сомнения, но увы и ах, возраст накладывает немалые ограничения.
Условились на авансе в двадцать рублей, и вся надежда только на жадность Полины. Проинструктировал вроде, но сомнения точат червяками. Ни разу не интеллектуалка, н-да… Впрочем, интеллигентные и артистические люди без надлежащего опыта, в таких делах как бы не опасней натур примитивных.
– Ванятка! – певуче позвала меня хозяйка, – Иди сюды, шти готовы!
– Чичас, Степанида Федотовна, помоюсь только!
Хозяйка ко мне благоволит, но не забывает брать двадцать копеек каждый день за койку и весьма постную пищу. Она не местная, привезённая давно покойным мужем из центральной Расеи, да так и не переняла здешнего говора и обычаев.
– Как с местом? – поинтересовалась она, когда я выхлебал щи. Скудноватая пища для начала дня, но чем, как говорится, богаты!
– Сиводня встречаемся, смотреть меня будут.
– И то! – Степанида Федотовна мелко перекрестилась и начала допытываться подробностей. Скушно! Дети у ней давно взрослые и живут своими домами, вполне благополучно и сыто. Но не близко! Зовут мать к себе, но баба понимает, што здесь-то она хозяйка, пусть даже и с внуками не тетешкается, а в чужой дом приживалкой придёт.!
– Ну, ступай! – отпустила она меня наконец, – Совсем меня, старую, заговорил!
Я заговорил!? Но спорить с бабой, а тем паче глупой, самому дураком надо быть. Только пятки мои грязные сверкнули через порог.
Забор штурмовал, когда до смены рабочей час ещё оставался.
– Позже ещё не мог?! – прошипела на меня Полина, хватая за рукав, едва я перевалился в заводской двор в условленном месте, – Пошли!
«– Противолодочные зигзаги» – выдало подсознание, и вместо ответа, што же это такое, дополнив песней про жёлтую подводную лодку.
