Я не просто засмеялся, у меня началась истерика. Я присел на бордюр и тупо, схватившись за живот, повалился на бок. Воздуха отчаянно не хватало. – Матрёна, ты представляешь..? Катить!!! Короче, этот идиот… весной… по грязи… катил колеса от обоих УАЗиков к себе в гараж. Мужики говорят, след ещё такой ебанутый был, весь вихлял, посередине четкая колея от колеса, а по бокам следы от Костиных кроссовок.
– Кудря, перестань! – затылок мой от смеха просто разрывало, скулы болели, глаза слезились, рядом со мной покатывались Хвостик с Чёртом.
– Вот долбоёб! Таких сразу убивать надо, чтоб остальным жить легче было, – Сью сидел рядом и вытирал слёзы.
– И чё потом? – справился с приступом смеха Хвостик.
– Ну, чё потом?.. Должок за ним условный и так был, а тут получилось, что на «горячем» взяли. Впаяли ему два года общего. Сейчас благополучно чалится.
– Вот придурок! – добавил я – Хвостик, у тебя ведь тоже условный.
– Ага, – ему стало не до смеха.
– Я тебя очень прошу, по-человечачьи прошу! – Выдержал паузу и привлёк к себе внимание. – Дай, сука, слово, что, блядь, никогда! Слышишь! Ни-ко-гда колёса катать не будешь! – пораженный своим остроумием, свалился в очередной приступ истерики.
– Говно ты, Матрёна! – беззлобно выпалил Хвостик и тоже захихикал в своей токсикоманской манере.
Дома у Хвостика было чисто и пусто. Жил он с бабушкой и отцом – прапорщиком с ДСКшной части. Он к нам переехал лет пять назад из Омска: отца перевели сюда, а мамка его там осталась. Раз в год он обязательно ездил к ней в гости ровно на месяц, после чего исправно приезжал в Якутск. Бабушка его была дряхлая и почти в маразме, наверное, поэтому прапорщик не захотел оставлять её одну в Омске. Хвостик бабулю не любил, а отца видел редко. Летом все семейство торчало на даче, вскапывая огород и пытаясь вырастить яблони, такие же, как у них на родине. А этим летом Хвостик торчал в городе, поскольку раз в неделю ему надо было отмечаться у участкового.
Зайдя в квартиру, я сразу полез в холодильник на поиски чего-нибудь съедобного. Нашел кастрюлю с холодным супом, банку огурцов, шмат сала и хлеб. Никогда не понимал людей, которые хранят хлеб в холодильнике. Он, как губка, впитывает все запахи находящиеся рядом с ним, поэтому найденный мною хлеб пах чесноком, петрушкой, кислыми соленьями и жирной свининой. Ну делать было нечего, нарезал хлеб и сало, достал грязную ложку из раковины, поскольку искать, где тут у Хвостика чистая посуда, мне не хотелось, и сел набивать свой желудок до полной закачки. Наворачивал ледяной суп прямо с кастрюли до тех пор, пока в животе от холода покалывать не начало.
Пока я ел, Хвостик опять откуда-то достал пакет с клеем, тихо засел на подоконнике и тупо уставился на улицу. Сью и Чёрт таращились на Слонопотамов, Ягуляров и Тигро-морковок, записанных на видеокассету с очередными похождениями американского Винни-Пуха. Мне лично нравился наш Винни – добрый, находчивый и оптимистичный малый, не то, что этот желтый имбицил. Но Чёртик был от него просто в восторге, хохотал над его тупыми шутками как ребёнок. Ну что ж я такое говорю?.. Он и был совсем ребенок. Это мы, непонятно как, выросли из детской шкуры и интересовались только пойлом и «воровскими» байками, как псы откликаемся на клички, бесцельно шляемся по району и шугаемся тех, кто посильнее. «Псы с городских окраин, есть такая порода…» вспомнил строчку из песни Чайфа.
