– И что отшельник?
– Так он это, наклонился Ларку на руки поднял…
– Участковый было с врачом на него наехали, да Ирка так на них заорала, что они встали как вкопанные…
– Дальше что?
Уваров уже не мог скрыть свое нетерпение.
– Дальше, так поднял этот отшельник Лариску, да и понес ее к лавке возле магазина, на ней вечно местные алкаши кучкуются.
Положил ее на лавку и спрашивает врача, мол поможет ли он ему.
А врач то ни в какую, мол мертва девочка и спасти ее нельзя, и ушел к машине своей.
Отшельник тогда участковому говорит, ты крови не боишься, поможешь ли, а участковый, так я мол ничего не умею и не понимаю в этом.
Отшельник ему и ответил, так ничего и не надо уметь, водку надо бутылку, да полить ее ему на руки.
Тонька продавщица сразу бутылку то и притащила.
Филимоныч, участковый наш, хоть мужик и строгий, но добрый и справедливый.
Полил он на руки водкой отшельнику, тот велел участковому платье с Лариски до пояса снять, да снять то не получается, в крови все, налипло.
Велел он ему порвать его, Филимоныч и порвал до пояса.
Лариске то всего десять лет, лифчика то на ней нет, рано еще для лифчика.
Отшельник значит одну руку ей прямо в рану засунул, кровь всю спекшуюся вытащил из нее, потом рукой что-то в груди у Лариски поделал, у той ресницы то и встрепенулись, и вздохнула она.
Отшельник другой рукой, чистой, над лицом ее провел, и такое впечатление, что спит Лариска.
Отшельник велел воду быстро принести и полить ему на руки.
А Филимоныч взял, да остатки водки ему на руки и слил, опешил наверно от увиденного.
Тут кто-то из баб минералку подал, Филимоныч ей на руки отшельнику и полил.
Тот руками поводил над раной Ларискиной, а рана то возьми, да и вся затянись, только шрамчик маленький остался, еле заметный.
– И что Лариска?
Уваров недоверчиво смотрел на уборщицу.
– А, что Лариска, отшельник над лицом ей рукой провел, как будто сон снял, она и очнулась, да и сказала мама.
– Ирка чуть с ума не сошла от радости, подхватила дочку на руки, да скорее домой понесла…
– А, отшельник?
– Отшельник, так в магазин зашел, продукты закупил и ушел, Тонька пока его обслуживала, так белая как мел была со страху, это мне потом бабы рассказывали.
– И где теперь этот отшельник?
– А, кто ж его знает, ушел же в лес…
– За ним было Филимоныч увязался, а он остановился и говорит ему, мол не надо, не ходи, да так строго на него посмотрел, Филимоныч и не пошел, испугался.
– И что, никто и не знает где этот отшельник живет?
– Ирка знает, она же после того, как Лариску домой принесла, да в себя пришла, кинулась отшельника искать, чтоб отблагодарить его, все деньги в доме собрала, да продуктов целую авоську, только он ушел уже…
– И как она его нашла?
– Не знаю, да она и сама не знает, сердце материнское наверно вело.
Сначала через поле шла, потом по лесной дороге, потом по тропке, пока в овраг не уперлась…
А, он весь в буреломе, да кустарником зарос, но до землянки все же дошла.
Только не открыл ей отшельник, как не умоляла его Ирка.
Поблагодарил ее за еду, деньги велел обратно забрать и сказал, чтоб уходила, да забыла навсегда про его землянку.
– Показать то она мне сможет то место где он живет?
– А, вот этого я тебе не могу сказать господин хороший, как просить ее будешь, ведь она слово отшельнику дала, что забудет к нему дорогу…
Уваров встал с дивана.
– Со мной поедешь.
– Куда это с тобой?
– В Смородинку вашу, к сестре твоей.
