Страх – вот что мной движет, моими решениями и мыслями. Я трус, и поэтому, скорее всего, приму сделку. С каждым новым днём склоняюсь к положительному, для него, ответу. Значит я действительно вот такой, и ради себя смогу пролить чужую кровь. Возможности отказаться, потом не будет и, если это окажется слишком трудно, не справлюсь, что будет?
Окончательный срок принятия решения, – завтра.
Весь день не хотелось даже задумываться о том, что будет завтра, и что я скажу, даже не знаю, что скажу. Будь как будет, чёрт с ним, я настолько устал и от этой работы, и от тюрьмы, и от постоянного противоречия в своей голове. Почему до появления Ильи Фёдоровича, это место не казалось такой каторгой? Привык и принял всё это, а теперь снова, хочется сбежать. Возможно, увидев выход, я тянусь к нему несмотря ни на что.
Ужасно скучаю по теплу. Раньше не ценил эти мелочи, но сейчас даже не помню, как выглядит солнечный свет, зелёная трава и чистое небо. Всего за полгода смирился.
Почему не могу выбросить его из головы мальчика из сна, и меня волнует его состояние, жизнь. Стоит ли вообще втягивать кого-то в ту жизнь, если соглашусь? Возвращаться и напоминать о себе, к чему это вообще, меня никто там давно не ждёт, а может давно похоронили и не вспоминают.
Всё это в прошлом, а сейчас другие проблемы, и хорошо бы о себе подумать. Я вырвусь из этого места, чего бы это ни стоило. Даже если… единственный выход – то, от чего до сих пор бросает в дрожь, стоит только задуматься…
Надеюсь, со временем смогу свыкнуться и с этим так же, как привык к Сибири.
Утром разбудил знакомый охранник. Судя по всему, он единственный в курсе дела и напомнил о визите Ильи Фёдоровича, хотя как можно забыть то, от чего целый месяц болит голова.
Андрей Владимирович уже не спал и заметил наши переговоры. А что я ему скажу, и зачем. Либо мы вечером снова встретимся, либо больше никогда. Второй вариант звучит куда лучше в моей голове, если не представлять дальнейшее.
Хотелось спросить или рассказать ему, кому угодно. Держать в себе всё это и молчать, когда человек вполне обычно прощается до вечера.
Может, всё же, отказать? Просто совершаю ошибку. Огромную, не поправимую… Понимаю и всё равно совершаю, какой идиот.
Наворотил же дел, и что теперь делаю? Соглашаюсь на то, что, доломает мою судьбу окончательно? Я… всё-таки… Просто слабый трус.
Шаги разрушили мёртвую тишину, и впервые, почувствовал этот неприятный ком в горле. Сейчас решу свою жизнь и, наверное, это будет последний раз, когда выбор остаётся за мной.
А может, отказать, и пусть идёт куда подальше? Но я же и тут не выдержу… Боже… Почему все вопросы такие сложные, почему я такой нерешительный! Чего же так боюсь, будто он хищник, а я беззащитная жертва? Хотя жертва, подмечено, верно, но уж точно не беззащитная.
Дверь открылась и на пороге я увидел это неприятное лицо. Быстро прогнав мысли в голове, я без лишних церемоний готов дать свой ответ. Отказываюсь?..
Глава 2.
– Время на раздумья вышло, каково твоё решение, Никольский? – расслабленным тоном спросил Илья Фёдорович, не проходя в камеру дальше порога.
Поздно думать о верности этих решений. Откажусь и останусь в этой дыре, соглашусь и всё измениться. Страшно измениться, и я не знаю даже, справлюсь ли. Что же хуже…?
– Согласен.
А ведь до последней секунды хотелось сказать «нет». Совсем не правильно, и я точно об этом пожалею рано или поздно.
